– А чего же вы так долго ждали? А? Почему сразу не сделали тест?

Мой разум все еще отказывается верить в происходящее. Это какой-то вселенский ужас!? Это не может происходить со мной?!

– Хотела, но тогда бы Игнат мне не поверил. Был под твоим тотальным влиянием…

Произносит со злобой в голосе.

– А сейчас что-то изменилось?

– Конечно. Ложь постепенно отравила ваши отношения и вылезла наружу. Игнат к тебе охладел…

– И вы решили воспользоваться этим моментов? – перебиваю ее.

– Всенепременно, дорогая. Ведь Игнат – мой сын, а ты мне никто?! – банально просто отвечает.

– А кто тогда вам Кира? Она же ваша внучка. Единственная.

– Нет, дорогая, у Киры есть, видимо, другая бабушка и другой дедушка. Подстать вашему статусу.

– Лилия Сергеевна, – вскидываю руки.

– Не нужно истерик устраивать, Ксения. Лучше по-хорошему давай разойдемся. Зачем этот скандал?

– По-хорошему? – злость будоражит кровь. Я,как разъяренный бык, взираю из-под ресниц на женщину. – Не получится. И я найду способ сделать вам как можно больнее.

Больше не задерживаясь в кабинете ни на секунду, я вылетела в коридор пулей и тут же направилась в кухню за Кирой и мамой.

Я вся горю от злости. Кожа пылает огнем, опаляя мои внутренности.

– Ксень…

– Не надо, мам. Не сейчас, – прерываю родительницу, которая предпринимает очередную попытку заговорить со мной.

– Ксения, я же вижу, что тебе плохо. Не держи все в себе. Выговорись.

Лишь на секунду отвожу взгляд с дороги, чтобы наградить мать суровым взглядом.

– Мне нормально, мам. Знаешь, правда делает сильнее, отрезвляет не хуже ледяного душа. Даже дышать как-то легче стало, – картинно шумно вдыхаю через нос и так же шумно выдыхаю.

– Ксюш, – мать кладет ладонь на предплечье, сжимает.

Срываюсь.

– Я просто в шоке. Ты понимаешь!? Мой мозг отказывается переваривать этот абсурд. Но самое главное, и что обиднее всего, – губы искривляются в ироничной ухмылке, – то, что в это поверил Игнат! Он той бумажке, которая лежала в конверте, поверил, а не мне. Неужели его любовь исчезла в один миг?! – шиплю.

Глянув в зеркала заднего вида и убедившись, что Кира уснула, продолжаю:

– Я сейчас отвезу вас с Кирой в гостиницу, а сама поеду к Игнату. Я ему все должна объяснить. Даже если мы разругаемся, я все равно должна попробовать, чтобы потом не оглядываться назад. Ой, – встрепенулась. – Мам, а ты результаты обследования куда дела? Хочу лично сообщить этому доверчивому придурку о том, что у нас будет ребенок. Посмотрим, как он в этом случае попытается отвертеться.

Мама после моих слов меняется в лице. Взгляд становится сосредоточенным, а на лбу появляются глубокие морщинки.

– Святые угодники! Ксюша! – вскрикивает она и тут же накрывает рот ладонью, оглядывается на Киру. – Мне кажется, они остались лежать на кухне, на полу.

– Плохо, – бормочу под нос.

Копию обследования я само собой не делала. Не думала, что может понадобиться. А надежды на то, что конверт уцелел, у меня тоже не было. Как только мама сказала, что он остался в доме, тут же в голове проскользнула мысль о том, что документ, скорее всего, уже сожжен той, которая пытается занять мое место. Глупая стерва, она думает, что уже победила… Но зря. И даже, если Игнат со мной разведется, пусть не надеется на то, что она с ним останется.

Торможу возле обочины напротив отеля.

– Мам, ты пока побудь в машине. Пойду, узнаю, есть здесь свободные места?!

– Может, через интернет найдем гостиницу?

– Мам, мы все равно уже здесь. Подожди немного, – отмахиваясь от родительницы, направляюсь к тяжелым, деревянным дверям.