– Хватит. Твои оправдания мне не нужны, я верю фактам. И точка.

– Тогда… что тебе от нас нужно, Игнат? Зачем звонишь? Что тебе нужно? Ты уже выгнал нас из дома. Заблокировал карточки. Что еще? Заберешь телефон? Машину? Забирай все. Мне от тебя ничего не нужно!

Все же истерику сдержать мне не удалось. И это становится понятным после того, как, проведя тыльной стороной ладони по щеке, я чувствую влагу.

– Ксения, не устраивай драму. Я понимаю, что тебе сложно принять тот факт, что твой обман вскрылся, и чем быстрее ты это признаешь, тем будет легче и для тебя, и для Киры.

Я молча слушаю его слова и не могу поверить в то, что это все происходит с нами. Не могу поверить в то, что слышу. Мне кажется, что это какой-то страшный, странный сон, параллельная реальность, да все, что угодно, только не реальность. Ну, не может этого происходит с нормальными людьми в наше время.

– Собственно, я зачем тебе звоню. Завтра жду тебя возле загса. Дорогу найдешь? Или за тобой водителя прислать? Ты, кстати, где сейчас?

– В гостинице, – зачем-то отчитываюсь перед ним, а потом жалею, что сказала.

– И на какую у тебя, интересно, хватило денег?

– А тебя это разве волнует? – иронизирую сквозь обиду.

– Волнует?! Хм, нет. Только еще раз доказывает то, что ты мне врала. На что ты могла снять номер?

– Боже! Игнат, какой же ты…

– Ну, какой? Жадный? Подлый? Говори, не стесняйся. Лучше буду таким, чем лошком-рогоносцем…

– Хватит. С меня хватит!… – нервно выкрикиваю и отключаюсь.

Тяжелый надрывный стон вырывается из самого нутра. Боже! Это сумасшествие какое-то! Разве за преданность, любовь, верность мужу я заслуживаю подобное отношение?

Ноги подгибаются и я, опустившись на пол, закрываю лицо ладонями. Немое рыдание рвет горло. Изматывает сердце. Эмоций так много, что они душат меня изнутри.

С каждой секундой становится все хуже и хуже. Я не могу даже пошевелиться, кажется, что мое тело онемело. Но это не самое страшное.

Самое страшное – это то, что я не чувствую лютой, настоящей ненависти к мужу, только боль от обиды, которую он причинил. И злость. Злюсь на себя за то, что допускаю себе быть такой слабой.

Внезапно снова звонит телефон. Очнувшись, затуманенным взглядом смотрю на экран. Муж.

Отбрасываю трубку, как будто в руки змею живую взяла. Морщусь от боли, сжимающей и без того истерзанное сердце.

– Ксюша, – звучит за спиной вкрадчивый голос матери.

Застыла. Не двигаюсь. Не хватало еще этой чертовой жалости с ее стороны. Не хочу, чтобы меня жалели. Может быть, потом. Но точно не сейчас.

Тыльной стороной ладони вытираю мокрые щеки и шею.

Опираясь ладонями в край кровати, поднимаюсь, поворачиваюсь к матери.

– Да, мам. Я уже все, – сдавленным от рыдания голосом отвечаю ей.

– Ксюша, ты плачешь? Это твой муженек тебя обидел? Что ему нужно было от тебя? Что он хотел?

Возмущения в голосе матери было столько, что у меня даже ни малейшего желания не возникло ей что-то рассказать.

– Мам, а где Кира? – перевожу тему.

Делаю вид, что заглядываю за ее спину.

– Она мультики смотрит. Я ей разрешила взять планшет. Ксюша, ты точно мне ничего рассказать не хочешь?

Перевожу на мать покрасневшие от слез глаза.

– Нет, мам. Не хочу, – твердо отвечаю родительнице.

Поспешно направляюсь к выходу из спальни, тесню в проеме мать.

– Мы собирались отвлечься, не так ли? Мультфильмы нашли?

Напираю на мать так, чтобы она вышла, и я смогла закрыть дверь. Я люблю маму и она мне всегда очень сильно помогала. В каких бы жизненных ситуациях я не оказывалась, она была на моей стороне, плечом к плечу помогала преодолеть трудности. Но…