- Когда сможешь приступить к работе? У нас, если честно, полный завал! Дополнительные руки не помешают.

- Я могу прямо сейчас, - ляпаю не думая.

Но ведь действительно могу. Анюта ходит в сад. И, надеюсь, продержится несколько месяцев. Будущее ей давать витамины для укрепления иммунитета. Мне следует поехать. Должен же и на моей улице случиться праздник!

- Похвальное рвение, - кивает Яна, - сегодня оформим все документы и необходимые доступы. Познакомишься с уже способными наработками. С нашей командой дизайнеров. Только ты понимаешь, что сначала будет испытательный срок? Это норма. Прости, по-другому нельзя.

Я не понимаю лишь одного. Почему она извиняется? Усиленно киваю голову. И следующие несколько часов напоминаю настоящего китайского болванчика. А под конец дня чувствую себя как выжатый лимон. Уставшей, но невероятно счастливой.

За Анютой лечу, как на крыльях. И даже привычное ворчание воспитателя сегодня не действует на нервы. Это ведь правда? Действительно со мной происходит? Я, кажется, наконец выбралась из темной глубокой ямы на свет. Вдохнула вкусного свежего воздуха. А не затхлых паров с привкусом плесени. Ощутила теплую ласку солнечных лучей. Вместо промозглого сырого подземелья.

И только утренняя встреча с Давидом, как темная грозовая туча на голубом небосводе. Мешает наслаждаться радужной картиной. Но это ведь ничего. Я зря волнуюсь. Уверена, мы больше с ним никогда не увидимся. Удача больше не должна от меня отвернуться.

4. Глава 4

На следующее утро просыпаюсь полная сил и решимость, как минимум покорить Эверест. Ну, или хотя бы не ударить в грязь лицом перед новой командой. Полночи я изучала проекты теперь уже моей фирмы. Фирмы, в которой и я буду скоро работать. Вот только испытательный срок пройду. Обязательно пройду. Ничто не сможет мне помешать!

Собираю Анюту. Завязываю бант на уже внушительной косе. Наверное, когда дочурка вырастит, станет обладательницей просто львиной шевелюры. Не то что я. Генетика взяла свое. И красотой моя дочка пошла явно не в маму. Взять хотя бы цвет глаз.

Гоню прочь грустные мысли. Сегодня не хочется думать о плохом. О прошлом. Жалеть себя. Сегодня хочется порхать. Творить. И созидать.

Еще раз настраиваюсь на победу. Вперед и только вперед! И тогда все обязательно получится.

Мы с дочкой уже у выхода, как в сумке начинает звонит телефон. Можно, конечно, пропустить звонок. Но вдруг с работы. В голову сразу лезет самый черный сценарий. Яна передумала. Скажет, что погорячилась и что в моих услугах их фирма не нуждается. И я опять останусь у разбитого корыта.

Трясущимися руками ползу в сумку и слегка выдыхаю. Номер на дисплее не моей новой начальницы. Но расслабляться пока еще рано. Ведь звонит воспитатель Анюты. А эта женщина уж точно просто так связываться со мной не будет.

- Что-то случилось, Инесса Владимировна?

Замираю на пороге с Аниной ладошкой в руках. Напрягаюсь, если честно. Быть может, дочь что-то натворила. Сломала? И с меня потребуют компенсацию. Или ударила другого ребенка. Такое тоже случается. Аня никогда не дает себя в обиду. И всегда дает сдачу.

В любом случае вряд ли повод, по которому мне звонят, хороший.

- Олеся Тимофеевна, у нас в группе объявлен карантин. Сегодня ребенка не приводите.

- Подождите. Подождите, - тороплюсь, потому что чувствую, она хочет повесить трубку, - но есть ведь дежурные группы.

- Они уже все заняты.

- Но почему вы не записали туда нас? Вы ведь знаете мне не с кем оставить дочь!

- Не надо мне тыкать. Что вы мать-одиночка, я, итак, прекрасно знаю, – в ее голосе столько пренебрежения, что мне плакать хочется, - но это абсолютно не значит, будто вам все должны. Всего доброго, Олеся Тимофеевна. Свои проблемы решайте сами!