– Очухалась, голубушка? Кому ты дорогу перешла? Вон как тебя отделали ребята. Хорошо, что мы их спугнули, а то бы до смерти забили. За деньги все можно. Попробуй, встать можешь?

– Нет, мне очень больно, все болит. Не могу ни рукой, ни ногой пошевелить.

– Через не могу, нужно это сделать, чтобы застывшую кровь разогнать. Тогда легче будет. Вот так, молодец, шевели, а я помогать буду. Давай привстань. Ничего, ничего, сначала плохо будет, потом притерпишься, – женщина приподняла девушку и привалила ее к стенке. – Ты кто же такая будешь? Откуда приехала в наш город?

– А что, видно, что я не городская? – с усилием спросила я.

– Городские девки ярче одеваются, помоднее, что ли. А ты простолюдинка.

– Из поселка я, помогите мне добраться до дома. Я вам заплачу, у мамы деньги есть. – Я хотела сказать у меня, но вовремя остановилась. А вдруг они шантажировать меня будут и все деньги отберут?

– Нет, отсюда ты не выйдешь. Придет Лешка и будет решать, что с тобой делать. Это наш главный. Да не смотри на меня так, это наше последнее пристанище. У нас ничего не осталось в жизни. Кроме этого места, где нам дали кров. И если мы сделаем по-другому, нас отсюда выгонят. А еще хуже – убьют за непослушание. У нас здесь свои законы и мы живем по ним. Тем, что нам досталось, распоряжается главный. Вот он и решит, как с тобой поступить. В лучшем случае, будешь прислуживать богатым мужикам в борделе, он их туда поставляет.

– Прошу вас, умоляю, не делайте это. Я вам ничего плохого не сделала! Выпустите меня, пожалуйста!

– И не проси, на вот, выпей настойки и опять будешь спать, так быстрее боль пройдет, – и она, разжав мою челюсть, вылила настойку мне в рот.

Через некоторое время мне вдруг стало так хорошо. Даже летать захотелось, вот только крылья, где они? Я парила где-то в облаках, и все, что со мной произошло, отодвинулось на дальний план. Сколько так проспала, я не помню. Проснулась от разговора своих спасителей.

Не пришел сегодня Лешка, видно, дела у него какие-то. Это и к лучшему, пусть девчонка немного придет в себя. Синяки и ссадины пройдут. Скорее всего, он отдаст ее в бордель, которым Светка заправляет, стерва та еще. Никого не щадит, всех под одну гребенку гребет. За непослушание – наказание. Сколько непокорных девчонок угробила. А ей все нипочем, для нее главное – нажива. А еще, у нее хорошие покровители в полиции. Я видела одного. Но он маленькая сошка, шестерка тут. А самый главный на самом верху сидит, большая шишка.

– А мы лучше ее, что ли, тоже девчонку отдадим им на растерзание, - сказал мужчина.

– А что делать, иначе сами поплатимся, так уже раз было. Где нам тогда век доживать?

Вот я попала в передрягу. Что мне делать, бежать? А если придет Лешка, я не отобьюсь от них. Я пошевелила руками, ногами. Боль есть, но притупилась уже, не такая острая. Оперлась руками о стенку и встала, старики храпят. Тихонько держась за стенку, вышла из комнатки. Темно, ничего не видно, куда идти, не знаю. Но за поворотом вдруг увидела огни, много огней. Это город так сияет, вот туда мне и нужно. Здание кончилось, держаться не за что. И я, припадая на одну ногу, не спеша двинулась на огни. Кругом тишина, женщина говорила, что здесь много бомжей. Где же они, не видно никого? Может быть, с другой стороны здания? Оно большое, двухэтажное. Впереди себя увидела еще одно здание поменьше. Подошла к нему, постояла немного, отдышалась. Но медлить нельзя, вдруг они проснуться? Хватятся, что меня нет, и начнут поиски. Вот тогда мне несдобровать. Зашла за здание, но тут меня ослепил свет фар. И я рухнула прямо под колеса автомобиля.