— Что, тебя нагрузили, девочка? — Александр встал, забирая у Саломии поднос и тепло ей улыбаясь, Никита даже не шелохнулся.

 — Мне все равно по дороге, — не удержалась от несмелой улыбки в ответ Саломия.

Что вообще происходит? Ее не покидало ощущение, что родители Никиты устроили за ее спиной целый заговор, и теперь целенаправленно действуют по определенному сценарию. Понять бы, что им от нее нужно. Или они просто порядочные люди, которые хотят как-то скрасить пребывание в своем доме вынужденной невестки? Вот кто не заморачивается, так это самая старшая и самый молодой Елагины, впрочем, должен ведь Никита был в кого-то пойти таким отвратительным характером.

 — Саломия,  — позвал Александр, когда она уже подходила к двери, снова переступив через вытянутые длинные ноги,  — а профессор Вербницкий тебе кто?

 — Это мой дедушка, он преподавал в нашем университете.

 — Я знаю, он читал у меня «вышку», высшую математику,  — исправился Александр.

 — Да, верно. А бабушка преподавала историю в первом лицее. Дедушка умер, когда мама… Когда ее не стало. Он ее очень любил.

 — Да, я знаю о твоей маме. Прости, детка, если вызвал не лучшие воспоминания.

 — Ничего. Извините, я пойду, — Саломия опустила глаза и вышла из кабинета, но закрывая дверь, уронила визитницу, которую ей дала Ирина, визитки рассыпались веером и разлетелись по полу. Саломия встала на четвереньки и быстро принялась собирать картонные прямоугольники, надеясь, что ее никто не застанет в таком виде, как вдруг из-за двери донеслось:

 — Ты чего на нее так взъелся, Никита? Что тебе сделала Саломия?

 — А что, заметно?

Саломия так и прилипла к двери. Конечно, подслушивать нехорошо, но теперь никакая сила не смогла бы заставить ее уйти — единственная надежда, что ее никто не увидит, а, если Елагины выйдут из кабинета, лестница рядом, она успеет убежать. Саломия затаила дыхание и прислушалась.

***

— Ты ведешь себя с ней, как мальчишка, который дергает за косички понравившуюся девочку, — голос Александра звучал ворчливо, но Никита оставался абсолютно спокоен.

— Ошибаешься, пап, она мне не нравится. Нет, я согласен, на вид она ничего так, если привести ее в порядок и приодеть, а в остальном…

— Ничего так! — передразнил Александр. — Да девочка просто красавица! Особенно если сравнивать с твоей резиновой Ермолаевой. Скажи мне, только честно, тебе в самом деле нравятся эти дутые губы? Я молчу про все остальное, вот объясни, зачем такой молоденькой девушке накачивать себя силиконом? Я бы понял, если бы там уже все обвисло, но в ее двадцать три так себя уродовать!

— Все сказал?  — а вот теперь Никита явно раздражен.  — Тогда отвечу, да, в моей девушке меня все устраивает. Это как раз ты взъелся на Ермолаева, все не можешь простить ему ту сделку, потому и придираешься к Маринке. Может, хватит уже?

— Дело не в сделке, сынок. Ермолаев, конечно, гнида редкостная, но здесь он ни при чем, ты прекрасно знаешь, почему нам с матерью не нравится твоя девушка. Она с пятнадцати лет встречается со взрослыми мужиками, Никита, если бы это была моя дочь, я бы со стыда сгорел!

Вот оно что, отец Марины в свое время перешел дорогу старшему Елагину! Теперь ясно, почему родители так настроены по отношению к девушке сына. А Никите это явно не нравится.

— Давай без морализаторства, а? Эти твои старческие взгляды…

— Если я хочу, чтобы матерью моих внуков была приличная девочка, это нормально, Никита. Или у вас с Ермолаевой не всерьез?

— Извини, я в принципе не планировал в ближайшее время обеспечивать тебя внуками, как минимум лет пять, а то и больше, — Никита поднялся из кресла и подошел к двери, Саломия в испуге отшатнулась, но ее супруг, видимо, решил просто пройтись по кабинету.