— В машину за бокалами отправил, надо же обмыть невесту, мы шампанское взяли, а бокалы забыли, — начал объяснять Димка, а Никита снова принялся гипнотизировать Саломию.

Почему ей кажется, что она считывает его мысли? Вроде бы раньше никаких способностей к телепатии за ней не замечалось, а сейчас вот появилось стойкое ощущение, будто он хочет, чтобы она сорвалась. Истерила, ругалась, рыдала. Он злится за то, что Саломия не стала останавливать этот спектакль, поэтому она не должна сдаваться. Расчетливая стерва? Будет тебе расчетливая стерва!

Незаметно задышала ртом, призывая на помощь все свое самообладание, взор ее снова прояснился, исчезла мутная пелена слез, Саломия еще ровнее выпрямила спину и с изумлением заметила, как во взгляде Никиты, обращенном на нее, мелькнуло что-то очень похожее на удивление. И, может быть, даже на уважение.

Вбежала Катя с бокалами, Димка тут же начал открывать бутылку, бросая на подружку многозначительные взгляды, ага, Димка ей тоже приглянулся, неудивительно, симпатичный парень. Жаль только Катька для него всего лишь еще одна девочка с улицы. Или из «Амстердама». Иначе эти холеные мажоры не воспринимают таких, как Катя или Саломия, поэтому ей стоит сделать все, чтобы выбросить из головы Никиту Елагина, а из сердца выжечь кислотой или каленым железом его голубые глаза. И начинать следует прямо сейчас.

Олег одним махом выпил свое шампанское, Димыч с Катей переглядывались, Никита взял бокал в руки, а Саломия даже не шелохнулась, стояла натянутая, как струна. Тогда он подошел, чуть ли не насильно впихнул ей в руку бокал и наклонился ниже. Надо же, ведь она достаточно высокая, а ему все равно приходится наклоняться, и это она на каблуках!

— Ну же, покажи, как тебе нужны деньги, Саломия, — прошептал он на ухо, а она замерла от его запаха, сразу взявшего в плен, обволакивающего, сводящего с ума запаха мужчины, которого она приняла за своего, но которому оказалась совсем не нужна. Он забавляется, провоцируя на опрометчивый шаг, и Саломия, подавив желание выплеснуть бокал прямо на его идеально сидящий костюм, просто закрыла глаза, продолжая неподвижно стоять.

Елагин навис над ней, дыша глубоко и прерывисто, и Саломии снова почудилось, что она считывает его мысли и желания. Может, ей кажется, что он в свою очередь сдерживается изо всех сил, чтобы не выплеснуть ей на платье шампанское? На миг открыла глаза и тут же снова захлопнула, поймав полный искрящей ярости взгляд без пяти минут мужа. «Нет, не кажется». Разжала пальцы, и бокал со звоном упал на вымощеный плиткой пол.

— Извини, я такая неловкая.

«Я больше не хочу любить тебя, Никита Елагин, пожалуйста, помоги мне тебя разлюбить».

— Ничего, это на счастье, — язвительная полуулыбка, и на пол полетел второй бокал. — Нам пора… Мия.

Перед ней материализовалась согнутая в локте рука, Саломия вложила свою ладонь, туго обтянутую перчаткой. И там, где они соприкасались, немилосердно дымило и жгло.

— Хороший выбор, — сказал из-за спины Димка, — Маринка на дерьмо сойдет, когда увидит тебя с такой красавицей.

— Марина тут ни при чем, — негромко сказал Никита обернувшись к приятелю, а Саломия вздрогнула, так непривычно близко звучал его голос, — я просто влюбился в нее, Димыч, как только увидел. Еще там, в «Амстердаме».

«Шах!». Опешивший Димыч открыл и тут же захлопнул рот.

Когда садились в длиннющий сверкающий лимузин, Дима с Катей уселись первыми, Олег забрался за ними, а Саломия задержалась, подхватывая юбку своего белоснежного шелкового платья. Никита одной рукой поддерживал ее, другой придерживал дверь, и тогда она качнулась к нему, шепнув совсем тихо: «Значит влюбился! Так кому из нас нужнее деньги?», и с тайной радостью отметила, как полыхнули голубые глаза.