- Да угомонись ты! – прикрикнул добродушно. – Сам знаю, - и потрепал его по голове.

И тут на крыльцо выплыла Солнце: вторая жена отца, сорокалетняя женщина с невероятно яркими кудрявыми рыжими волосами, торчащими во все стороны, круглым более обыкновения лицом и счастливой улыбкой. Я торопливо подошла и встала как вкопанная в метре от нее, заметив ее уже округлившийся животик. Эмоции нахлынули с невероятной силой, и я в момент разревелась, прикрыв лицо руками.

- Василиса… - опешил подбежавший отец, - ты… не рада?

Я закивала утвердительно, потом отрицательно, понимая, что запутываю их еще больше, и заревела громче, теперь уже от досады, что не могу произнести ни слова.

- Василиса… - пробормотала Леночка жалобно, я убрала руки, торопливо вытирая лицо и шмыгая носом, одновременно плача и смеясь, сформулировала мысли:

- Я не рада, я счастлива!

Леночка приложила руки к сердцу в явных намерениях поддержать меня в начинании устроить всемирный потоп, отец шумно выдохнул и, обняв за плечи, повел в дом.

Еще минут пятнадцать мы с Солнце обнимались, орошая друг друга слезами, а он топтался рядом, не зная, что предпринять. Наступил Палычу на лапу, тот взвизгнул и шарахнулся на кухню, а мы, наконец-то, успокоились.

- Кто там? – весело спросила я у Леночки, прикладывая обе руки к животу, потом присела и прилипла к нему ухом, как будто ожидая услышать ответ, а по голосу определить пол. Она засмеялась, а отец задрал подбородок и гордо ответил:

- Пацан.

Я громко засмеялась, отец на секунду смутился, а потом понял, от чего меня так распирает и протянул задумчиво:

- Да, не повезло Евгению Павловичу, - имея ввиду своего давнего приятеля, которому проспорил, что назовет своего первого мальчика в его честь, а когда я притащила щенка, решил сострить и назвать так его, - имя уже занято, – и засмеялся вместе со мной, а Солнце закатила глаза:

- Вам бы все шутки шутить! – и пошла заваривать чай.

Поздно проснувшись, я застала Леночку дремлющей на диване, бережно прикрытой пледом. Улыбнулась своим мыслям и пошла на причал проверить, стоит ли лодка. Как и предполагала, ее не оказалось: отец подался докладывать деду, что счастливое событие, наконец-то, состоится и тот не умрет холостым.

Погода стояла прекрасная, неожиданно теплая для начала мая, солнышко припекало, и я с удовольствием устроилась на теплых досках, свесив ноги и облокотившись на руки, наблюдая, как солнечные блики отражаются в воде. За этим занятием меня застали торопливые шаги. Я обернулась и увидела Катю, которая неслась с веранды. Она подошла, плюхнулась рядом и обиженно надула губы:

- Могла бы и позвонить.

- Да я только вчера в одиннадцать вечера прилетела, - мягко сказала я.

- Тогда ладно, - улыбнулась она и обняла меня. - Я так соскучилась!

- А чего ты раньше без меня делала? - спросила я, усмехнувшись.

- Вот и я четыре месяца думала - что? - покачала она головой.

Знакомы мы были всего недели две до момента моего внезапного длительного отпуска, но так успели сблизиться из-за пережитого, что стали как сестры. Мы были одного возраста, примерно одного типа характера (то есть паршивого), одного роста, комплекции и даже размера ноги и быстро нашли общий язык, пока я вызволяла ее из лап похитителей. И это в ее родного брата (по отцу) я влюблена, как школьница в симпатичного преподавателя, и она, конечно, об этом знала.

- Ну, как отпуск? Рассказывай, что ты там делала столько времени!

- Успеется, - отмахнулась я и спросила, глядя ей в глаза: - Скажи лучше, как ты тут?

Она торопливо отвела взгляд, подтвердив мои подозрения, и я порадовалась, что была внимательна к деталям и предусмотрительно слиняла.