К счастью, генеральная уборка в планы повара не входила. Он, насвистывая, ловко шинковал капусту. Бьярне даже залюбовался, отрешенно подумав, что, если Соммерс хочет получить подобные кадры в своем фильме, ему придется брать дублера. Впрочем, Бьярне и не нанимали махать ножом.

Но присмотреться к тому, что делает Новак, не мешало бы.

Совсем хорошо было бы попробовать что-то на практике – хотя бы переворачивать обжаривающиеся овощи без помощи лопатки. Но к плите Новак Бьярне не подпускал, даже чтобы помыть ее или сменить прогоревшую фольгу.

Ну зато Бьярне уже знал, что профессиональные повара делают эдакие “фартучки” на плиты из фольги. Удобство уборки налицо, особенно учитывая, что во время качки содержимое кастрюль запросто может вылиться.

А еще – и вот это было так неожиданно, что Бьярне даже попросил пояснения – кольцо из фольги, положенное на конфорку, позволяло регулировать нагрев. Промышленные плиты были так же похожи на домашние, как карьерный экскаватор – на лопату. Их поверхность была разделена на равные площадки, и они нагревались целиком. Никаких тебе больших, маленьких и средних конфорок. И пользовался Новак только одним режимом нагрева – максимальным. Так что у него была целая коллекция кружочков и колечек из фольги.

Еще больше, чем плита, Бьярне завораживал прибор, именуемый Новаком “па́рик”. Добравшись до документации, Бьярне узнал, что его полное название “пароконвектомат”, и это гибрид духовки с конвекцией и пароварки. Новак нажимал на кнопки – и прозрачная дверца чудо-шкафа размером с встраиваемую духовку запотевала от влаги. Выставлял другой режим – и замороженные круассаны бодро раздувались и золотили бока.

***

Бьярне как раз закончил выставлять в холодильник соки, когда “Кассиопея” крупно вздрогнула и замолчала. Гул движков, в первые часы раздражавший, а потом ставший таким же привычным, как шум воды за бортом, исчез.

– Легли в дрейф у платформы, – снизошел до пояснения Новак. Сморщился, будто у него в ухе застреляло. – Будет качать, – не сказал, выплюнул. С грохотом засунул кастрюлю с супом в термокожух и ушел на камбуз.

С уточнениями пришлось подождать, потому что начался обед, и парни потянулись в столовую. Следующий час Бьярне был занят, а потом решил все-таки посмотреть на буровую. Вот только дождется, пока боцман закончит обедать, и сходит.

Кейси всегда приходил под конец приема пищи и довольно долго сидел за столом, уже расправившись с тем, что было в его тарелке. Пил сок или чай, уткнувшись в экран смартфона, иногда вставлял в ухо наушник. Очевидно, что эти несколько минут безделья были почти единственным временем отдыха боцмана, не считая сна, и все на судне по возможности уважали его право на одиночество. Заведенный порядок был нарушен только раз старпомом Муракисом. Как понял Бьярне, возникла проблема с каким-то грузом, и требовались срочные усилия по его фиксации. Или нужно было его переставить – тут Бьярне не очень разобрал акцент грека-старпома. Но очевидно, что проблема была серьезной, потому что Кейси тут же покинул столовую, только походя взял бутылку питьевой воды.

Сегодня, к счастью, все было в порядке. Кейси сделал себе большую чашку капучино и теперь сидел у иллюминатора, неспешно потягивая кофе и увлеченно высматривая что-то на экране. Бьярне протер все столы, убрал в пакеты остатки хлеба, принес со склада две упаковки воды и счел, что вполне заслужил перерыв.

– Бек, – позвал Кейси, застав Бьярне уже в дверях. – Хочешь глянуть на малышку “Гретту”?

– Хочу, – Бьярне аж в жар бросило. Ему разрешат выйти наружу?