– Ты как здесь? – приходит в себя Вика.

– Бегаю, – показываю ей данные браслета. Там указаны пульс, расстояние, скорость. – Перчатки возьми, они еще теплые, быстро согреешься.

– Спасибо. – Принимает и даже не ругается на меня. Странно. – Ты раздетый, простынешь, – спохватывается доктор.

– Ты же меня потом вылечишь, – улыбаюсь ей.

– Будто у меня есть выбор, – она мягко улыбается в ответ. – А если серьезно, Мир, тебе не стоит рисковать своим здоровьем. У вас матч на носу.

– Я помню. Проводить тебя или ты кого-то ждешь? – Засовываю руки в карманы штанов.

– Такси. В городе все еще пробки, – она показывает мне красную полосу дороги на карте.

Мы стоим молча и теперь ждем ее такси вместе. Я стараюсь не провоцировать очередную перепалку между нами. Вика к вечеру перестала быть такой колючей, и я отчетливо чувствую ее теплую энергетику, а она перчатки не надела. Так и сжимает их покрасневшими пальцами.

– Дай сюда, – забираю их из ее рук. Беру за запястье, ощущая грубыми пальцами нежную, холодную кожу.

Психуя, натягиваю свои перчатки сначала на одну ладонь, затем на другую. Поднимаю взгляд и ошарашенно смотрю в ее большие глаза, наполненные слезами.

Я ожидал чего угодно, только не женских слез!

Капля повисает на густых ресницах, едва подкрашенных тушью. Смешивается с ней, падает вниз, оставляя серый след на розовой щеке.

Вика встряхивается. Резким движением вытирает влагу с лица и смотрит на меня уже совсем иначе.

– У тебя что-то случилось?

– Нет. Это от холода, – уверенно отвечает она.

Ее телефон звонит. Смотрит на экран, сбрасывает. Мобильник снова настойчиво трезвонит. Вика выключает звук, гасит экран и убирает телефон в карман пальто, но это не помогает и, разозлившись, она все же принимает вызов:

– Что ты хочешь от меня, Егоров? – хрипло спрашивает Вика. – Да, я видела ваш новый статус. Нет, я не слежу за тобой. У нас остались общие знакомые, прислали. Поздравить? Ты звонишь мне весь вечер, чтобы я тебя поздравила? Боже, какой ты идиот, Егоров! С чем я тебя и поздравляю. Оставь меня уже в покое, мы почти развелись.

Мое сердце так неожиданно делает сальто в груди, что я не успеваю среагировать и теряю контроль над собственным дыханием. Делаю глубокий вдох и улыбаюсь. Значит, там нет семьи?

Я подумаю об этом немного позже. Больше меня волнуют ее слезы. Их виновник явно сейчас продолжает трепать ей нервы, а она почему-то никак не положит трубку. Меня это бесит. Подхожу, выдергиваю телефон из ее руки, сбрасываю звонок и отправляю абонента в ЧС. Только после всех манипуляций трубка возвращается к хозяйке.

– Легче? – рассматриваю ее бледное лицо, обрамленное мягкими даже на вид, светлыми волосами.

– Спасибо, – она шмыгает носом и вдруг улыбается. – Извини, за эту сцену. И не распространяйся в команде.

– Я похож на трепло? – вырывается у меня. – Слушай, если у тебя проблемы с этим типом…

– Свои проблемы я решу сама, – перебивает Вика.

– Окей, – поднимаю ладони вверх и делаю шаг назад. – Тогда давай я снова куплю тебе чай.

– Нет, Мир, – она качает головой. – Даже одного раза было много. И цветы, театр… Мне приятно, но не надо всего этого. Играй в футбол. Ты ведь за этим сюда приехал.

«Тебе может и не надо, а мне, похоже, как раз наоборот, надо», – проносится бегущая строка в моей голове. Объяснение этому найду потом. Сейчас у меня есть необходимость заботиться об этой женщине. Она в этом явно нуждается.

Виктория

Переступаю порог своей квартиры, закрываю дверь и, не включая свет, прислоняюсь к ней спиной, чтобы пять минут побыть в тишине и отдышаться. Я не понимаю, почему больно. И еще больше не понимаю, почему некоторые мужчины причиняют боль женщинам с таким изощренным удовольствием. Их слова превращаются в хлесткие пощечины, а циничные усмешки в удары под дых. Почему просто не отпустить, если разлюбил? Так случается в жизни, не сложилось, у тебя другая женщина. Хорошо. Я это пережила и решила двигаться дальше. Отпусти меня!