Я следила за мужчиной с огромным интересом.

Мой папа никогда не готовил. Впрочем, мама в последнее время этим тоже не занималась. Мы ели только то, что готовила нам тетя Клава. Повариха появилась в доме давно, вместе с лишними деньгами. На тот момент мама заявила, что она не нанималась готовить три раза в день. У нее нет на это времени. Отец согласился. Прислуга прочно вошла в нашу жизнь. С тех пор никто из родителей не появлялся на кухне.

Иногда я заглядывала к тете Клаве и она с удовольствием обучала меня премудростям кухонного мастерства. Мне не так хотелось научиться готовить, как нравилось с нею разговаривать. О простом. О разном. О житейском. О том, о чем нельзя было поговорить с родителями. Тете Клаве я могла рассказать о своих желаниях, о чем мечтаю, чего хочу. С ней я могла быть собой. Не притворяться. Не вести себя так, какой хотели меня видеть родители. Могла есть сгущенку пальцами, а потом их облизывать. Пить чай из пиалы. И делать много чего такого, за что получила бы порицание от родителей.

Минуты в микроволновке хватило, чтобы полностью разморозить отбивные.

К тому времени на плите стояла сковорода, в которую Тим плеснул масла. Не так, как обычно делала тетя Клава, на самое донышко. А от всей души.

В сковороду шлепнулись отбивные, предварительно посоленные и поперченые. Масло запенилось, разбрызгивая во все стороны жир.

- Кто же так делает? - подхватилась со стула.

Быстро нашла в шкафу крышку и прикрыла шкворчащее безобразие.

- Ты же так все жиром зальешь. А кто потом отмывать будет? - возмутилась.

Вспоминал как выговаривала тетя Клава, когда я учудила нечто подобное. Теперь же повторяла слово в слово тоже самое.

- А как надо? - спросил у меня Тимофей.

- Наливай меньше масла. Не раскаляй его докрасна. Мясо подсушивай салфеткой и опускай с одно края по стеночке, - менторским тоном цитировала наставления тети Клавы.

- Хорошо. Я понял, - без какого либо зазнайства произнес мужчина. И следующую партию отбивных пожарил по моей инструкции.

- Тебя можно попросить вымыть овощи? - спросил, следя за мясом. - Они в нижнем ящике холодильника.

Я лишь усмехнулась. Прямо вылитый тетя Клава. Та тоже любила давать выбор без выбора.

Полезла в шкаф за овощами. Не сидеть же без дела.

Вымытые овощи сложила в миску. Потянулась за ножом. Вытащила большой поварской. С широким остро заточенным лезвием.

Посмотрела как отражается свет на блестящей плоской грани. Покрутила нож из стороны в сторону.

- Не боишься, что пырну им?- спросила,попеременно глядя то на лезвие, то на мужчину.

Тимофей в этот момент вытирал руки. Внимательно на меня посмотрел, кинул полотенце на стол. В два шага оказался рядом. Стал настолько близко, что острие уперлось ему в живот. Чуть подался в мою сторону.

Я интуитивно отвела лезвие назад, боясь поранить. Как-то сразу не была готова всадить лезвие в живого человека. Тимофей сделал еще один крохотный шаг вперед. Пришлось еще отвести руку. Теперь уже чуть ли не за спину.

Грудь мужчины, обтянутая черной майкой, мерно вздымалась.

- Можешь начинать, - хрипло произнес он. - Хочешь увидеть какого цвета у меня внутренности? Надави. Я знаю, ты сможешь.

Доброжелательная обстановка в комнате вмиг стала зловещей. Воздух наэлектризовался напряжением возникшим из ниоткуда.

Я шагнула назад, желая ослабить давление лезвия на брюшину. Уперлась в край стола. Дальше идти некуда.

Тим не сводил с меня глаз. Жарких, сверкающих, с ревущем огнем в глубине огромных черных зрачков.

- Ну давай же. Я весь вот. Дави, - мужчина наступал.