Ну хоть последнее слегка упрощало ситуацию.

Илана отметила это чисто на автомате, когда их представили, и столь же неосознанно, потому что так полагалось, протянула ладонь в знак приветствия. В ответ Глеб аккуратно сжал её пальцы, тоже как полагалось, всего на пару секунд. А мог бы чуть-чуть подольше.

— Думаю, нам есть, что обсудить, — обратилась Кирсанова к Иланиным родителям, многозначительно улыбнулась, а затем развернулась к сыну. — Глеб, поухаживай за Иланой. По-моему, она немного потерялась.

Ничуть. Не потерялась, не растерялась, даже не чувствовала себя некомфортно, как случалось обычно, и больше не испытывала недовольства, что её всё-таки вытащили на приём. Но тут и мама подключилась, поведала доверительно, явно считая это достоинством:

— Ланочка у нас не очень любит подобные мероприятия.

— Тогда они с Глебом точно найдут общий язык, — заверила её Кирсанова без тени сомнения, указала рукой направление, куда приглашала пройти и сама двинулась первой.

Затем и Агния, стрельнув в сторону Иланы ироничным взглядом, торопливо испарилась, почти моментально затерявшись среди гостей. И они остались с Глебом наедине, если, конечно, определение «наедине» уместно, когда ты находишься среди большого скопления людей. Но теперь окружающая обстановка действительно воспринималась всего лишь фоном, не давила, не раздражала, не отвлекала. По крайней мере, не слишком.

— Шампанское будешь? — спросил Глеб, поймал её утвердительный кивок и, сняв два бокала с подноса проходившего мимо официанта, уточнил: — И, если тебя действительно утомляет толпа, тут есть и менее шумные места. Подальше от дома. Там вполне терпимо.

— Тогда и правда лучше пойти туда, — не задумавшись ни на секунду, согласилась Илана.

Когда они проходили мимо столика с напитками и закусками, Глеб с самым невозмутимым видом подхватил небольшое блюдо с маленькими тарталетками, наполненными разными начинками, всучил Илане:

— Держи. — И взял ещё два бокала.

А потом они сидели на скамейке в одном из удалённых от дома уголков участка, действительно довольно спокойном, пили шампанское, немного разговаривали. Правда между ними стояло блюдо с тарталетками. Но когда Илана зябко передёрнула плечами, Глеб сразу заметил, поинтересовался:

— Вернёмся в дом или дать тебе пиджак?

Выбор был вполне очевиден, хотя сначала она всё-таки спросила:

— А ты не замёрзнешь? В одной рубашке.

— Точно нет, — заверил её Глеб и, не дожидаясь, когда она согласится, поднялся, снял пиджак, приблизился, накинул ей на плечи.

— Спасибо.

Илана аккуратно расправила его, запахнула поплотнее, чуть приподняв плечо, якобы неосознанно дотронулась подбородком до ворота, украдкой втянула ненавязчивый и очень приятный аромат парфюма. Но пахло не только им.

К лёгкой нотке цитрусовой свежести примешивался ещё один запах, который не раскладывался на ингредиенты и не имел точного описания, но действовал гораздо сильнее — запах человеческого тепла, запах мужчины. И сейчас Илана прекрасно понимала, что рассматривала Глеба уже не как приятного нового знакомого, а как парня, который ей не только понравился — чисто внешне — а с которым она и дальше желала бы находиться рядом, который мог бы стать тем самым, предназначенным ей, долгожданным, любимым, единственным.

В других она легко находила недостатки, неприятные чёрточки, а в Глебе не просто их слепо не видела, но даже не искала — не хотела. Тем более, они наверняка представились бы ей притягательными, или совсем незначительными, неважными.

И в тот момент она даже не предполагала, насколько осуществимо её желание.