И еще больше, потому что Алина не улыбается в ответ, а качает головой, вздыхает, смотрит снова…

– Желание людей навредить не всегда зависит от того, сделала ли ты им что-то плохое, детка. Понимаешь, в чем проблема?

– Не понимаю. Честно. Я… Я никого не подсидела, никого не подставила. Я и общаюсь-то только с тобой и Артуром… Ну и еще с парой человек. А с остальными – здороваюсь. Мне кажется, ты преув…

– Тебе кажется. – Алина не дослушала Анины речи, которым девушка в первую очередь убеждала себя же. Перебила, отвернулась на секунду, размышляя, потом снова глянула на Аню… – Ты не всем нравишься. Точнее ты очень не нравишься некоторым девочкам…

Алина произнесла так, что было понятно – не получает удовольствие из-за того, что говорит. Но, видимо, как и Высоцкий, считает, что горькая правда лучше сладкой лжи…

– Каким девочкам? – Аня же постаралась придать голосу спокойствия, скрыть волнение и внезапную горечь, потому что… Ей-то все нравились. Она всем улыбалась искренне. И искренне же думала, что ей отвечают так же.

– Олесе и ко. Они… Просто знай, в общем, что они распускают слухи.

– Какие слухи? – Аня спрашивала тихо, глядя в свою чашку. Не хотела показывать Алине, что новость ее задела. А глядя в глаза – не смогла бы скрыть…

– Если честно… Отчасти я понимаю, откуда они берутся. И я не говорю, что ты…

– Какие, Алин? Просто скажи…

Аня чувствовала, что Алине сложно, но сама вдруг решила, что лучше понимать, а не догадываться. Тоже наука Корнея.

– Вы с Высоцким иногда уезжаете вместе. Ты заходила несколько раз в его кабинет. Ты даже когда просто видишь его – меняешься. У нас же дураков нет, Ань. Все всё видят. Просто кому-то ровно, а кто-то пытается вывернуть… Говорят, что ты… Ну ты сама понимаешь… Ты ему «спальные услуги», он тебе работу…

Алина произнесла и сама скривилась на последних словах… Аня же осталась внешне беспристрастной, а внутри… Все ухнуло. Потому что она только поверила. В себя. Только заполучила это заветное: «я тобой горжусь»… И тут же получила по голове.

– Это неправда.

Но Аня нашла в себе силы вскинуть на подругу взгляд – прямой и честный. Так же произнести.

– Я не сомневаюсь, детка. Зная тебя – не сомневаюсь. Но просто… Ты должна быть готова. Я не хочу, чтобы всякие Олеси тебя…

– Спасибо. Я поняла. Я буду. Просто… Я хочу, чтобы ты знала: он очень много для меня сделал. Наверное, больше только родные. Но… Он никогда бы… И я никогда. Он хороший человек.

Ане почему-то даже важнее было обелить в глазах Алины Корнея, чем себя. Обвинения в его адрес ведь были не лучше. И не менее возмутительными.

– Хороший… – Алина же повторила, улыбнулась немного грустно, тоже опустила взгляд в свою чашку, потом на Аню… Вздохнула. – А так и не скажешь…

– Это от незнания. Я тоже сначала думала, что… А потом… – Аня продолжила оправдывать, но запнулась. Поняла, что заходит в лишние подробности. Те, что принадлежат только им. Прикусила язык. Осеклась.

– А потом… – но было поздно, потому что Алина немного склонила голову, глядя на Аню все с той же улыбкой. Понимающей. Грустной. – Ох, детка… Будь осторожна. Пожалуйста. И с ним. И с ними. Я волнуюсь за тебя…

***

После кафе возвращаться в магазины не хотелось уже ни Ане, ни Алине. Первая определенно расстроилась, вторая… Расстроилась, что расстроила, пусть и считала, что все сделала правильно.

Алина пыталась развеселить Аню, но получалось так себе. Они говорили о всяком, Алина рассказывала о том, как развиваются их отношения с Артуром, теперь деликатно обходя тему собственного отношения к грузившему его начальнику, Аня слушала внимательно, искренне радовалась… Искренне, но все равно немного грустно.