Я поджимаю губы, не желая спорить с этой женщиной, уверенной, что мне повезло. Погружаюсь в свои мысли, пока она намывает меня, делает массаж, втирает сладко пахнущие масла в кожу. Я найду способ сбежать. Я не поддамся воле прайма. Я постараюсь. Жалко, что я так мало знаю об этой планете и её устройстве. Вилая слишком далеко от Земли. И возвращались обратно с неё только безумные девушки, которых праймы почему-то предпочитали не убивать, а отправлять назад к родным. Зачем? Это выглядело как издевательство. Правда, пока девушка жила, вся её семья получала огромное пособие, но длилось это недолго. Почти все они кончали с собой. Не могли выносить жизнь без своего господина. Жалкие, сломленные. Их сторонились...Меня передернуло от разливающегося внутри холода. Я не буду такой...

-Посмотри, что получилось,- почти ласково поёт кирсанка мне на ухо, возвращая в реальность.

Я моргаю и удивленно смотрю на своё отражение. Это не я. Никогда не была такой красивой. Волосы, непослушные и часто спутанные, забраны в идеально гладкий высокий хвост, отчего скулы заострились. Умело подведенные глаза напоминают кошачьи, губы кажутся пухлее из-за розового блеска. Кожа поражает своей идеальной матовостью. Я придирчиво вглядываюсь в каждую чёрточку собственного лица, словно знакомясь с собой заново.

-Да они передерутся из-за тебя, земляночка,- хмыкает кирсанка, явно довольная результатом своей работы.

Дверь открывается, и на пороге появляется эриец в костюме для перелётов.

-Землянка готова? Она следующая.

-Да,- отвечает моя кирсанка,- Уже выходим.

-Я же голая,- я растерянно смотрю на женщину и невольно прикрываю грудь.

-Конечно оденем,- хмыкает та и опускает мне на плечи невесомую накидку из пурпурной прозрачной ткани с золотой вышивкой по краям. Полностью прозрачную...

-Пошли,- заключает кирсанка.

Я удивленно смотрю на неё, не двигаясь с места. И это вся одежда? Да она издевается.

-Пошли,- смеётся женщина и тянет меня за руку, - Ну а что ты хотела? Праймы себе наложницу выбирают, а не секретаря.

3. 3.

Мы долго идем по извилистому тёмному коридору. Вокруг ни души, лишь гвардейцы в форме Конфедерации стоят словно статуи через равные промежутки. Так неподвижно, что меня посещает мысль, что это и правда лишь муляжи. Я вглядываюсь в одного из них, проходя мимо, и ответом мне служит похотливое мерцание трёх фиолетовых глаз. Настоящий. Невольно пытаюсь прикрыться, прозрачная накидка лишь подчеркивает изгибы тела, а не скрывает их. Но это просто невозможно. У меня всего две руки, а не шесть. Так что бросаю эту жалкую затею, расправляю плечи и гордо иду дальше. По крайней мере ему я точно не достанусь. Пусть смотрит, сколько душе угодно.

Стоит кирсанке, идущей впереди остановиться около черной двери в конце коридора, как вся моя бравада тут же исчезает. Липкий страх сползает вниз по позвоночнику, заставляя низ живота болезненно заныть.

-Пришли,- сообщает женщина очевидное и поворачивается ко мне,- Правила знаешь?

Я молча отрицательно качаю головой, не в силах вымолвить ни слова.

-Хорошо,- она достаёт из кармана черную ленту и обходит меня, становясь за спину.

-Не сопротивляйся.

Лента закрывает мои глаза, и я перестаю видеть. С трудом сглатываю в попытке унять захлёстывающее с головой волнение.

-Не разговаривай,- продолжает кирсанка. И по ощущениям такая же лента связывает мои руки за спиной.

-А если они спросят что-нибудь? - откашливаясь, чтобы сбросить хрипоту, интересуюсь я.

-Не спросят,- твердо заявляет кирсанка.

-И не думай,- заканчивает женщина. Я чувствую, как её прохладные руки снимают с меня тапочки, оставляя босой. Затем по моим ощущениям кирсанка поднимается, а после следует мягкий толчок в спину.