Эва искупалась, вымыла голову, немного посушила полотенцем волосы, а потом обмотала его вокруг себя. Решила немного обсохнуть, прежде чем одеться.

Так и вышла в одном полотенце в коридор. Прошла в гостиную, направляясь в спальню. Включила свет, чтобы не запнуться за что-нибудь.

И застыла, увидев в кресле Артура.

Он сидел, сцепив руки в замок. Смотрел на нее своими черными глазами и казалось, хотел этим взглядом прожечь в ней дыру, настолько он показался ей гневным.

— Ой… — взвизгнула она, — ты почему сидишь в темноте?

— Тебя жду, — проговорил он зловеще.

Его вид и тон не предвещали ничего хорошего.

Эва нервно сглотнула, сказала тихо:

— Сейчас переоденусь и приду…

— Ты достаточно одета, — проговорил он, меряя ее злым взглядом. — Присядь, есть разговор.

Он махнул головой в сторону дивана.

Эва оглядела себя. Завернутое на груди полотенце доходило ей почти до колен, но все же находиться в таком виде при Артуре ей было некомфортно. Впрочем, он ж видел ее обнаженной. К тому же в эту минуту он так строго смотрел, что она не осмелилась ослушаться.

Прошла к указанному месту, села, сложив руки на колени. Про себя недоумевала, что могло его так взбесить. Еще ведь даже не делали ДНК-тест.

И тут он прогудел:

— Ответь, что произошло пятого октября в двести семнадцатом номере?

— Что? — поначалу не поняла она.

Артур продолжил еще более резким тоном:

— Два дня назад, двести семнадцатый номер, одиннадцать утра, Булатов Аркадий. Ну? Вспомнила?

О, Булатова она помнила, еще как…

Не в первый раз он приезжал в «Солнечный рай». Здоровенный дядька был редкостным занудой, еще в свой первый визит все уши ей прожужжал, что в номере требовалась идеальная чистота, а зеркало в ванной должно блистать.

В тот день она и вправду убирала в его номере. Очень старалась, терла это дурацкое зеркало, обильно прыскала на него средством для очистки стекол и, естественно, им надышалась. А потом, когда она вышла из ванной, ее стошнило прямо при постояльце. Она даже туфли его немного забрызгала.

Ох, и ругался он… У Эвы аж звон в ушах стоял.

Она извинилась, объяснила ему про токсикоз, и только после этого он хоть немного успокоился.

Эве было до сих пор жутко стыдно за тот случай. Стоило вспомнить, и щеки стали гореть как на пожаре.

Как о таком рассказать? Впрочем, Артур, похоже, и без того в курсе дела. Вон как злобно на нее смотрел. Наверное, этот Булатов все-таки пожаловался на нее администратору, хотя Зинаида Венедиктовна тут же отправила в его номер другую горничную, чтобы все прибрать.

— Или скажешь, не ходила к нему? — Артур продолжал мучить ее вопросами. — Не делала… Боже, Эва! Мне даже мерзко про это говорить! Учти, я знаю все.

Последней фразой он подтвердил ее догадку. Кто-то на нее донес за тот случай с Булатовым, и, конечно, Артур поспешил ее отругать. Ведь с самой той ночи, когда она ему отдалась, он только и делал, что рычал на нее.

Его грубый тон и слова, больно укололи Эву.

Мерзко ему, видите ли. А попробовал бы он прибрать номер, когда самого тошнит!

Она бы так ему и сказала… Вот только не по чину ей с ним ругаться. Волей-неволей она теперь от него зависела. А ну как использует это как повод, чтобы не помогать ей с жильем?

От обиды и стыда ее щеки запылали еще ярче.

— Я этого не хотела, просто так вышло… — проговорила она сдавленным голосом.

— Не хотела, говоришь? — ничуть не смягчился он. — Человек управляет своим телом, Эва! У нас есть сознание, и мы отдаем отчет своим действиям, умеем себя контролировать. Мы не живем одними инстинктами. Так что фраза: «Не хотела» — не есть оправдание. Особенно твоему позорному поведению. Это, на секунду, пятно на репутации отеля, которым владеет мой брат!