Когда Оля вытащила кляп, этот придурок попытался кричать. Это ее расстроило, и она подумала: «Верно говорят, не стоит метать бисер перед свиньями». Пришлось вдумчиво поработать с товарищем, загнать иголки под ногти, вывернуть пальцы из суставов, а потом вставить их на место, использовать зажигалку не по назначению.

Люди напрасно считают, что они герои и способны долго выносить боль. Как правило, среднестатистический взрослый мужчина готов все рассказать через пятнадцать минут правильного допроса, и редко кто продержится больше часа. Завмаг поплыл минут через тридцать, но вечер был испорчен. Наверное, он не все показал, что у него было спрятано, но и того, что обнаружилось, оказалось более чем достаточно.

Оля воткнула лежащему мужчине в спину нож и занялась уборкой помещения. Протерла полотенцем все поверхности, к которым могла прикоснуться, достала из сумки заготовленную для этого случая кисть, потерла пальцы о голову барыги и поставила пару отпечатков в местах, которые невнимательный человек пропустит при уборке. Закрыв квартиру на ключ, сняла чулок, стремительно выскочила из парадного подъезда и быстрым шагом направилась к выходу со двора. Было шесть часов вечера, на улице светло, людно. Пройдясь по улице, Оля заскочила в один из подъездов, убедилась, что черный ход закрыт на замок, а значит, случайных зрителей можно не опасаться, переоделась и поспешила домой, купив по дороге две булки хлеба. Одну из них сразу принялась щипать: голод не тетка.

Открыла входную дверь коммунальной квартиры, в которой они обитали, подергала дверь в коморку бабы Кати. Как и следовало ожидать, той не было дома. В это время она с соседками соответствующего возраста сидела во дворе и перемывала кости общим знакомым и местной молодежи. Дверь в коморку бабы Кати закрывалась на очень интересный замок, любой ключ, который влезал в замочную скважину, его открывал. Оля могла открыть замок и своим ключом, и ключом от общей двери. Она обнаружила этот эффект случайно. У бабы Кати были больные ноги, она часто эксплуатировала безотказную Олю, посылала ее за покупками и давала ключ, прося занести тяжелые сумки в комнату. Как-то, задумавшись, Оля открыла ее дверь, а потом увидела, что не тем ключом. Теперь пришло время воспользоваться запретными знаниями.

После революции пару зим подряд баба Катя очень мерзла, угля не было, жгли все, что могли найти. С тех пор она все лето собирала дрова и складывала у себя на балконе, а зимой сжигала. Последние годы проблем с углем не возникало, и куча дров на балконе у бабы Кати лежала без движения. Но она их не выбрасывала. Так и человек, переживший голод, складывает под подушку сухари. На всякий случай.

Вытащив пустую сумку и переложив в нее хлеб, Оля аккуратно зарыла вторую сумку в дрова. Теперь та могла стоять на балконе до зимы. Если подозрение упадет на Ростика, а она сделала для этого все возможное, вполне могут пройтись с собакой по подвалам: подъезд Ростика совсем рядом, поэтому она оставила в подвале, в нычке, только свои вещи и пару рублей.

Осталась кисть руки, замотанная в тряпку и не попавшая ни в одну из сумок. Взяв в коридоре общий ключ от чердака, Оля выбросила ее через слуховое окно на крышу. Кошки или вороны разберутся, что делать дальше. Отнесла родичам сумку с хлебом, выбежала во двор и, узнав, что Ростик не появлялся, села играть с ребятами в карты.

Играли в переводного дурака, на деньги, проигравший клал рубль, остальным игрокам получалось по двадцать копеек. Ребята хотели сыграть на желания, но Оля порекомендовала засунуть свои желания друг другу в одно место, причем место могут выбрать сами, а у нее никаких желаний нет, но на мороженое не хватает. Играть три на три тоже не вышло, никто не хотел брать ее в команду, поэтому решили играть каждый за себя, но в переводного. Стараясь много не проиграть, но при этом и не выиграть, Оля думала. Занятие это оказалось для нее новым и необычайно интересным. Раньше она сама с собой не разговаривала.