– Кто тебя научил так хитрить? – поразился отец. – Я подобные уловки видел лишь в странах песочных барханов. Они могут все повернуть в такое русло, что ты раздуваешься от собственной значимости, покупая банальную вазу. Но у нас предков с той стороны нет.

- Я читала их сказки, – припомнила я книжку с поучительными притчами.

В нашей библиотеке она была не одна, и тут подловить меня не выйдет. Хотя, за годы нашего сосуществования они приняли меня такой, какая я есть. Со всеми моими громадными тараканами.

- Вот как. И что, в их сказках все так хитрят? – передав поводья конюху, папа понес меня в сторону дома. – В моем детстве у меня было три книги, и сказок других стран я не читал. Но теперь думаю заполнить этот пробел в моей биографии.

- Только те, кто желает спать на мягком и вкушать изысканные яства. И это цитата, а не моя выдумка. Вот я и подумала, а почему, собственно, мы так не поступаем? Я понимаю, что вы у меня самые лучшие, но мы можем стать еще выше в глазах окружающих. Не богатством, а добротой и благородством. Про уступку в цене для советника я просто так сказала. Ты не думай, я не корыстная и не жадная. И если подумать, то жеребят можно будет дарить тем семьям, кто благороден, честен, но, увы, не так богат, как мы. Им будет приятно, а для нас подобный подарок на день имени наследника не накладен.

- Боюсь, тогда тебя быстро завалят предложениями от возможных женихов. А мы не готовы отпускать нашу предприимчивую малышку в другую семью! – полу шутя ответил папа, но в его глазах был страх.

- Так и я уходить не планирую. Пусть все, кто пожелают породниться, готовятся приходить в наши земли. Я наследница, а значит, и род продолжу только наш. Вот еще что удумали. Я не собираюсь менять родовое имя. Я буду, как мама!

- При таком условии ряды женихов сократятся вдвое, – задумчиво ответил отец, нахмурив свои шикарные черные брови. – Благородные господа желают продолжить свое имя. В большинстве своем.

- Вот! А на остальных я найду еще десяток-другой условий, и в конце останутся только те, кому буду нужна я сама. С такими я уже буду знакомиться лично, но не сейчас, а лет так через шестьдесят, – с улыбкой заверила родителя.

В мои планы сейчас не входило общение с женихами. Меня должны полюбить настоящей, а не малышкой, которую хочется погладить по голове и дать печеньку.

- А не поздно? Обычно первых женихов объявляют в шестьдесят лет или семьдесят. Почти девяносто лет – слишком зрелый возраст для леди. Общество будет теряться в догадках.

- Судя по тому, что первую огненную ступень получали «мальчики» сто двадцати лет, то это еще рано! Моими я назову тех мужчин, которые чего-нибудь добьются сами. Остальные могут проходить мимо. Простые титулованные лентяи в моем доме приветствоваться не будут.
- Ох и хитрая же ты, дочка, – рассмеялся отец и тут же взял себя в руки, свел брови, изобразил строгое выражение лица. – Но твоя речь оставляет желать лучшего. Леди должна помнить, как и с кем нужно говорить. 

- Мама уже сделала мне замечание, – я тяжко вздохнула, припомнив часовую лекцию о моих недопустимых словесных оборотах. – Теперь мы по несколько часов в день говорим с ней, как положено леди. А это очень неудобно и заковыристо. Я себя надутой гусыней чувствую!

- Так положено изъясняться в обществе. Но если тебе будет легче, то я и сам не люблю говорить, как лорд. Однако, делаю над собой усилие и не огорчаю семью, которая меня приняла и любит. А если могу я, то и ты сможешь. Дома с близкими можешь говорить так, как тебя устраивает, но привычка помнить, что ты леди, должна быть у тебя выработана до автоматизма. Сейчас тебе много спускают с рук, но так будет не всегда. Еще несколько лет, и на тебя станут смотреть, как на невоспитанную малышку. Вот это нашему роду точно не принесет пользы. Наследница, не умеющая себя вести, это позор для матери, ее воспитавшей.