Оставив сумки возле порога и вымыв руки, я повела Виктора на кухню. Стол ломился от домашней еды. Бабушка ещё и погреб на половину опустошила, наверное.

− Ну ба, зачем? Куда нам столько? – родственница на этот раз расстаралась. Весь день провела на ногах возле плиты и печки? Неужели почувствовала, что я приеду не одна?

− Ешьте, ешьте, в городе у вас такого нет. Всё своё, − Зинаида Никоновна поставила перед нами сковородку с жареной картошечкой, заодно подвинула к нам поближе грибочки и соленья. – И рассказывайте, как вы там живете то в своем душном городе и дымом дышите.

Мы с Виктором переглянулись. Наверное, каждый житель деревенской местности, что провел всю свою жизнь здесь, недолюбливал город. И имел на это право, как и мы предпочитали жизнь в городе. Каждому своё. Но мы просто начали рассказывать, в основном, конечно, я.

Ужин затянулся допоздна. За разговорами не было заметно, как быстро протекало время. На сон уходили чуть ли не с сожалением, что не успели обо всем поговорить. Не обо всём еще успели сообщить, поделиться.

И бабушка постелила нам с Виктором отдельно.

− В своём городе хоть голыми на голове ходите, − выдала она на моё недовольное сопение. – В моём доме мои правила. И в постель надо ложиться с законным мужем, − и подарила Виктору многозначительный взгляд.

Я не стала возражать. Недолго осталось до мужа. А новость про скорое замужество оставила на завтра. Как говорится, утро вечера мудренее. Не стоит такими важными сообщениями на ночь глядя разбрасываться. Ещё непонятно, как бабушка воспримет всё. Вдруг реально поганой метлой будет за нами гнаться?

Уснула я буквально за секунды. Видимо, сказалось многое. И дальняя дорога, и родные стены, и усталость, и умиротворенность нахождением здесь, и свежий деревенский воздух. Но была разбужена руками Виктора. Хлопнула по его ладошке, останавливая его поползновения к моем ногам.

− Бабушка услышит, − возразила я, но моим словам не хотели прислушиваться.

− Она спит уже давно, − пытаясь залезть под одеяло, заявил он. – Я долго ждал, и уже безумно соскучился по тебе.

Только я хотела пустить его в свою постель, как скрипнула железная кровать бабушки, на которой я любила прыгать в детстве. Отпихнула мужчину и тут же погрозила пальцем. Если он хочет завоевать если и не любовь, но хотя бы хорошее отношение Зинаиды Никоновны, то должен сейчас спать сном младенца, а не уговаривать меня пустить его к себе под одеяло. Виктор недовольно пыхтя вернулся в свою кровать, а я тут же заново провалилась в сон.

На другое утро проснулась от пения петуха. Гоша так раньше будил меня в школу. Рядом тут же услышала недовольное ворчание Виктора и рассмеялась.

− Гошу на суп пустить не дам, − встала я на защиту бабушкиного питомца. – Он у нас вместо собаки, дом охраняет. Такого другого больше нигде не найдём. И скажи спасибо бабушке, что она вчера не выпускала ни Хуана, ни Гошу.

− А кто такой Хуан? – поинтересовался Виктор, сбрасывая с себя одеяло, но я уже спешила умываться. Утренней росой.

На завтрак нас ждали пышные бабушкины оладушки с медом и несколькими видами варенья, как и ароматный облепиховый чай. Я накинулась на них так, словно не ела несколько дней. У меня они никогда такими пышными не получались, даже если я в точности следовала бабушкиному рецепту и как бы я не старалась.

− Ешь, ешь, на здоровье, − бабушка смотрела на меня с нежностью и любовью, сдерживая слезы, заодно вызывая у меня муки совести, что я так долго к ней не приезжала. Всё дела да дела у нас…

− Бабуль, как ты смотришь на то, чтобы приехать к нам в город? – макая и без того жирный оладушек в растопленное сливочное масло, поинтересовалась я. – Как с урожаем твоим разберемся.