- Зарлан, гор, гор*, - орал ущербный. (*Отпусти, стоп, стоп). Лиланинэль, хартын мре, заррул хорко мро. (*Лиланинэль, помоги мне, оттащи её от меня).

Лили подскочила и стала тянуть мою руку. Во-о-о больные, кто ж так делает? Ведь вместе со мной, дёргался и мужчина. И что-то мне подсказывает, что ему намного больнее, чем мне.

- Лиланинэль, порхо дакрул тор*, - прохрипел Хозяин. (*Лиланинэль, кулон сорви с шеи).

Блондинка после этого схватила меня за цепочку и рванула.

Взорвалась сверхновая и я рухнула как подкошенная. Болело всё, о чём я даже не подозревала. Кости выкручивало, мозг не справлялся с поступающей от каждой клеточки информации. Тело кололо миллиардами иголок, даже желудок скручивало от голодных спазмов.

***

- Лилиниэль, в верхнем ящике возьми синий пузырёк и принеси мне, - немного отойдя от издевательств рабыни, прохрипел Унрих, после всего произошедшего, сорвавший голос. – Одевайся и на сегодня свободна. Завтра всё как обычно, - отдал распоряжение, выхватил маленькую бутылочку и, сорвав пробку, опрокинул содержимое в себя.

Он сидел на кровати, а его последняя игрушка корчилась на полу в конвульсиях, подвывая. Это зрелище и утихающая боль немного притупило ярость, бушевавшую несколько минут назад.

«Не знаю, специально это сделано, или неизвестная ошибка, но девчонку нужно проучить», - одеваясь, думал мужчина. «От её семейки одни неприятности. Жаль, что твои родители слишком легко ушли из мира, и я не успел насладиться их страданиями. Но ты расплатишься за всё, кровью», - улыбка зазмеилась на осунувшемся лице.

Одев сапоги, хозяин дома подошел к огневолосой девушке и принялся методично избивать её ногами.

***

Я валялась на полу и ничего не могла поделать. Тело не слушалось моих команд, голова разрывалась. Вдруг в жгучей монотонной лаве стали распускаться алые маки боли. Они вспыхивали ярко и неожиданно то тут, то там. Организм не выдержал такого длительного издевательства и отключился. На меня опустилась благодатное покрывало темноты.

4. Глава 3. Жизнь - довольно рискованное занятие.

Очнулась прикованная цепью за ногу в сыром подвале. В неизменном одеянии, на камнях, зато без своего кулона. Да уж, круто добилась поставленной цели, ничего не скажешь. Болело всё, и даже больше. Подняв руку к лицу, попыталась, несмотря ни на что, его ощупать. Это было совершенно другой «фейс», впрочем, иного и быть не могло, так как один глаз не открывался. Желудок ел сам себя, холод пробрался в каждую клеточку и тело била крупная дрожь, зубы отбивали чечётку. В такой обстановке долго не протянешь, окочуришься. Но если я ещё жива, значит это кому-нибудь нужно? Что ж мироздание не оставляет меня и довольно-таки чётко исполняет пожелания, всё остальное оставляя на своё усмотрение.

Хотела освободиться от цепочки? Получи, дорогая. Что ещё хочешь?

Я задумалась. Хочу, но в следующий раз поконкретнее сформулирую свои цели и желания. А пока полежу, подумаю. Хотя в океане боли мысли разбегаются и ни одна не в силах задержаться даже на миг. Живот издал очередную жалобную трель. «Покушать бы чего-нибудь», - мелькнуло в голове. А через небольшой промежуток времени, дверь камеры открылась и вошла Мишель с подносом, на котором располагались чьи-то объедки. Хотя кого я обманываю, ясно же чьи они. Благодетеля нашего и Господина. Блин и почему я не попросила конкретно целую курочку. Хотя с них стало бы живую мне кинуть, или сырую.

Девушка, тем временем, поставив еду передо мной на пол, молча, развернулась и ушла. А я осталась наедине с дилеммой. Есть или не есть? Вот в чём вопрос. С одной стороны объедки это унизительно, но я и не такое видела в прошлой жизни. Со стороны. Но всё же человек - существо живучее. Да и ветераны рассказывали как во время войны голод был жуткий и ели всё подряд. Сначала детей своих кормили, а затем садились за стол взрослые. Аристократия назвала бы такую еду объедками, но для них это выживание. Сейчас я не на войне, а в плену. В лагерях такой роскоши не было, люди дрались за кусочек хлеба, вывалянный в пыли. Да на Земле некоторые блюда выглядят так, как будто смешали первое, второе и компот. Деревенские, увидев такую изысканную иностранную кухню, отдали бы на скотный двор, а «богема» ест и нахваливает. Один только благородный сыр с плесенью чего стоит, а вкупе с личинками и тараканами. Бр-р-р.