Вот бы самое время прыгнуть, выбить пистолет, выбить чердачную пыль из куртки незваного гостя… И дух из самого гостя – тоже!

Но прыгнуть Ласковин не смог. Слабость. Реакция на стресс. И выстрелить не смог, не приучен в людей стрелять, тот, первый выстрел – случайность.

А гость злобно пнул ногой ласковинский фонарик, выключил свой и снова надвинул на лицо прибор-морду. Начнем сначала. Те же и темнота. Слепой Ласковин против «зрячего» убийцы.

Нет, уже не сначала, с другого места. Слабость прошла. Андрей больше не боялся. Человек плюс техника против человека же плюс искусство… Убийца заглянул в щель, где прятался Ласковин. Поздно, приятель! Андрей уже выполз с другой стороны. Есть приборы, которые «видят» сквозь стены. Но не этот. Убийца – там. Андрей – здесь. Между ними – полутораметровой ширины труба дымохода. По кругу, в догонялки, как в детстве.

И очень простой прием – чуть быстрее. Глядишь, и ты уже не впереди, а сзади, со спины…

Еще минута – и Ласковин бы выиграл эту игру, но тут с визгливым скрипом распахнулась дверь, ведущая на лестницу, и кто-то истошно завопил:

– Клуша, твою мать, Клуша!

И свет фонаря запрыгал по темному пространству чердака. Потом второй луч, третий.

– Здесь я, мудаки! – гаркнул убийца Клуша, и фонари тут же скрестились на нем, вынудив Ласковина отступить назад, чтобы не оказаться обнаруженным.

– А этот… здесь? – спросили из темноты.

– Здесь, бля! Затихарился. Макар, стань у двери и не светись, еш тебя, у него ствол!

– Как бы он нас опять не уделал… – проговорил кто-то.

– Не киздеть! – пресек Клуша.– Вы, с фонарями,– светить, остальные – давай с той стороны, цепью, мать вашу, а то друг друга продырявите!

Клуша включил свой фонарь, и Ласковин тут же шагнул ему за спину.

Цепочка двинулась навстречу. Через пару минут они поравняются со своим начальником. У Ласковина начал формироваться план. Выждать эту пару минут, потом – рывок: вырубить Клушу, вырубить того, кто у двери – до нее метров десять,– вниз, в машину – и бай-бай. Рискованно, но что делать? Не более рискованно, чем вламываться в штаб-квартиру «тобольцев». Условия сходные: темнота, фактор неожиданности. Вопрос удачи и быстроты. О черт! Ласковин только сейчас вспомнил, что он, можно сказать, голый. Штаны, куртка – около спальника. В куртке – деньги, документы, ключи. Если их не забрать, можно и не убегать.

Цепочка двигалась. Осторожно, без суматохи, вслед за полосами фонарных лучей. Андрей надеялся, что кто-нибудь с испуга начнет палить по теням. Зря надеялся. Клуша застыл: луч мощного фонаря прошивает тьму до противоположной – в паутинной мочале – стены. В правой руке – пистолет, ноктовизор сдвинут на лоб. Грозный, вероятно, вид у мужика! Ладно, ладно, ты только стой, не оборачивайся.

Чувствуя себя тараканом, которого включенный свет застал посреди коммунальной кухни, Андрей преодолел несколько метров до спального мешка. Очень осторожно он сложил внутрь куртку, брюки, тихо-тихо свернул, липучкой зафиксировал, теперь валик под мышку – и назад. Цепочка уже почти рядом. Серьезные ребята. Никакой суеты.

Клуша развернулся на четверть, Ласковин притаился за его широкой спиной. Слева-справа пошарили желтые щупальца фонарей.

– Вот, вот здесь он спал, еш его!..– возбужденно проговорил кто-то.

– Искать! – рявкнул Клуша, бросил взгляд на освещенные желтым бумажные коробки, что-то шевельнулось у него в мозгу… Вспомнил! Спальник! Одежда!

– А… – начал он.

– Пок! – рукоятка ласковинского пистолета опустилась на затылок Клуши.

– Бах! – Это уже не «вальтер», это рявкнул пистолет в руке Клуши. Так, в пространство бабахнул. Хозяин его уже оседал на пол.