- Гриша, кто пришел? - она не встала встретить гостя, даже головы не повернула.

В простом домашнем платье, с мягкими тапочками на ногах и собранными в аккуратную шишку давно седыми волосами, она была удивительно безмятежна - море в штиль. И такая же неотвратимая, когда разбушуется.

- Тише, молчи, - шикнул Гриша, ткнув Петра в бок.

Не смотря на то, что она сидела в профиль, было хорошо видно, как женские губы расплылись в улыбке.

- Петя пришел, - и аккуратно придерживаясь за подлокотники, наконец встала, поворачиваясь к двери.

Из под полуопущенных век белесые глаза уже много лет не могли разглядеть гостя внимательно. Эти глаза вообще уже ничего не видели.

- Я ж сказал ведьма! - Гриша воскликнул не таясь, в священном ужасе смотря на женщину.

- Балбес, - беззлобно пожурила пожилая дама, - только Петю ты мог уговорить на такую глупость, остальные бы заговорили.

- А Таро? - раздосадованно воскликнул Гриша. - Ты еще месяц назад сказала, что он приедет.

- Я сказала, что он давно не заезжал. А ты со своими наушниками, как всегда все прослушал. Шагай сделай нам чай. - и когда Гриша, что-то бухтя себе под нос вышел из комнаты, раскинула руки в стороны. - Ну иди сюда мой мальчик.

- Здравствуй, мама Аня, - и словно груз упал с души…

Тут же, в комнате, был разложен небольшой столик. Гриша притащил с кухни стулья, кружки с уже заваренным чаем, конфеты, печенья.

Сладости мама Аня любила. К своему стыду, Петр так торопился окунуться в этот покой, что даже в магазин по дороге не зашел.

Хозяйка, уже давно пожилая женщина. Самая лучшая из всех, которых он когда либо знал. Лисенок не в счет - жена всегда отдельной строкой.

Мама Аня. Мудрая и неподражаемая. Таких просто больше не делают. Петр и мама Аня вообще не должны были быть знакомы, но судьба распорядилась по своему. Почему из всех она выбрала в свое время его? А кто ее знает. Никто и никогда не понимал, чем руководствовалась эта женщина, всю свою жизнь посвятившая детям. Чужим. Своих, увы, у нее никогда не было.

Нянечка в детском доме, она всегда работала с самыми маленькими, но если кого-то взяла под свою опеку, могла и завтрашнему выпускнику отвесить подзатыльник.

Вспоминая то время, Петр никогда не понимал, почему она на него обратила внимание. Он бы сам ни за что не выбрал того озлобленного, вечно огрызающегося идиота.

До семи лет с лихвой хлебнув родительской любви, а после их смерти любви деда, оказавшись в четырнадцать в детском доме именно таким он и стал. Вечные ссоры и драки. Уже через полгода, как Петра поместили после смерти деда в детский дом, он заработал себе на срок в колонии для несовершеннолетних. Каким-то чудом об этом узнала мама Аня, пришла на него посмотреть и взяла его под свое крыло. Она никого не забирала к себе домой, не пробовала усыновить, просто неведомым для всех образом оберегала.

Больше драк с участием Петра не было. Спроси, он бы и сам не смог объяснить, как она это сделала. И никто бы не смог. Петр не первый, в каждом выпуске пять-семь человек, которым она не дала скатиться по наклонной, а уж сколько их всего за более чем сорок лет ее стажа в том детском доме никто и не знает.

Она и ослепла помогая такому же мальчику - он от злости плеснул смешанные чистящие средства ей в лицо.

Многое о человеке говорит эта ситуация, если знать, что мама Аня не дала того мальчишку посадить или хоть как-то наказать за это? А если к этому прибавить то, что этот самый мальчик, сейчас уже взрослый мужчина, готовил им чай, который они в эту самую минуту с удовольствием пили?