– Если бы не этот мой врожденный талант, арварохские буривухи ни за что не стали бы со мной возиться, – сказала Меламори. – Пока я к ним не заявилась, они были уверены, что люди вообще не созданы для настоящей магии – ну, то есть для той, которая интересует их самих. Разве только старые кейифайи[3]. По крайней мере, иногда, пребывая в особо благодушном настроении, мои буривухи соглашаются признать, что отдельные уандукские мастера, которых им доводилось видеть в деле, были не совсем безнадежны.

– А тубурцы?

Она поджала губы и практически нахохлилась, как самый настоящий надменный буривух.

– Что – тубурцы?

– Ну вроде бы считается, что они непревзойденные мастера сновидений, – осторожно сказал я. – Столько о них слышал, что даже удивлялся, почему ты не отправилась учиться в Тубур? Но не спрашивал, чтобы не получить в глаз.

– И правильно делал, – без тени улыбки согласилась Меламори. – Чему это, интересно, я должна учиться в Тубуре?

– Да не то чтобы должна. Просто у них же все учатся… Эй, не смотри на меня зверем, я знаю, что ты – не «все». Но, скажем, Его Величество в полном восторге от тубурской сновидческой школы. И любит говорить, что если бы родился никому не интересным младшим принцем, не раздумывая, отправился бы в Тубур. Вряд ли он совсем не разбирается в предмете.

– Ну, положим, Король не обязан быть авторитетным экспертом по всем вопросам без исключения, – заметила Меламори. – Сомневаюсь, что он перепробовал все существующие в Мире практики сновидений и определил наилучшую. По крайней мере, у арварохских буривухов Его Величество точно ни дня не учился, а то я бы знала…

Она вдруг засияла тусклым красноватым светом и начала понемногу дымиться, как тлеющая головня, но не обращая на это ни малейшего внимания, продолжала говорить:

– Ладно, на самом деле я тоже не великий эксперт. И не выбирала, у кого учиться. Кто первым позвал, к тем и пошла. Но сейчас, узнав побольше, понимаю, как мне повезло! Потому что хваленая тубурская школа сновидений предполагает полную отстраненность от жизни наяву. «Сны отдельно, – говорят их мастера, – а бодрствование отдельно». И непременно добавляют: «И оно никому не интересно». А мои буривухи считают сновидение наилучшим инструментом управления реальностью. Я этому рада, поскольку, как всякий нормальный человек, жажду власти над Миром…

– Власти над Миром?! Как всякий нормальный человек? – ошеломленно переспросил я.

– Ну да. Было бы чему удивляться. Ты и сам…

– Я?!

– Ну естественно! – рассмеялась Меламори. – А, ты наверное думаешь, что «власть над Миром» это – ну как, помнишь, Джуффин рассказывал про своего бывшего ученика, который устроил Мормору[4]? Когда ты выше всех на три головы, владеешь несметными сокровищами и безнаказанно мучаешь всех, кого захочешь? А меж тем настоящая власть над Миром это просто способность изменять его своей волей. Без желания изменять Мир в магии делать, на мой взгляд, нечего. Ну вот разве что и правда к тубурцам податься. И скакать по бескрайним просторам их сновидений, пока не надоест. Но мне, подозреваю, очень быстро надоело бы. Примерно за полчаса до старта.

– Наверняка, – согласился я. – Хорошо все-таки, что в Мире есть арварохские буривухи. И что они не проморгали свой шанс заполучить тебя в ученицы.

– По-моему, просто от удивления, – улыбнулась Меламори. – Человек – и вдруг почти такой же способный, как их птенец! Помнишь, как Шурф в свое время взялся обучать Дримарондо – ух ты, говорящий пес! Интересно, а читать он научится? Ну надо же, умеет. А статью из учебника по философии поймет? И содержание перескажет? И разумные выводы сделает? А если дать ему что-нибудь посложнее? Ого, справляется! А не записать ли его вольнослушателем в Королевский Университет?.. Сам понимаешь, ни с одним обычным необразованным человеком он бы столько возиться не стал, но говорящая собака – это так неожиданно и забавно, что можно и постараться. Любопытно же, что из этого получится. Со мной и арварохскими буривухами вышла ровно та же история.