Человек пятнадцать. Поварята, служанки, садовник, конюх, охрана… Как кого зовут? Мне же их представили, когда я приехала, но я смутно это помнила. Папа бы был мной недоволен: устала я или нет, но имена всех, кто служит, помнить надо.

Какие-то они сейчас перепуганные вусмерть. Белые. М-да уж, навела я здесь паники. Вон как всех своим состоянием застращала.

— Всё хорошо, — успокаивающе улыбнулась я и попыталась плавно соскользнуть с подоконника.

Ага! Как же! Стиснув зубы, подавила исполненный боли стон. Тело затекло от долгого пребывания в неудобной позе. Спина, поясница, ноги… Почти не ощущались. Благо хоть руки нормально работали.

Кое-как сверзилась со своего насеста. Грацией здесь и не пахло, ну да и ладно. Кто будет оценивать? Простолюдины? Им дела нет до всех этих штучек. Жива юная госпожа — и ладно, и хорошо. Вон как явственно проступает на лицах облегчение.

— Завтракать будете, госпожа? — робко подала голос одна из молоденьких служанок. Чепец, фартук, форменное платье. Миленькая.

Хм… А она права. Желудок тут же откликнулся мелодичной трелью. Щеки невольно вспыхнули от смущения. Не пристало девушке моего положения так явственно проявлять физиологические потребности. Но есть и вправду хочется. Безумно! И не просто чай с кусочком сыра, а чего-нибудь посущественнее хочу. От одной мысли о том, как впиваюсь зубами в кусок хорошо прожаренного мяса, аж слюнки сглотнуть пришлось. Наверное, это магия даёт о себе знать.

— У нас имеется мясо? — отметая все традиции относительно правил питания для дам, да ещё и за ранним завтраком, поинтересовалась я. — Подавайте.

Кухарка переглянулась с поварятами. Те вмиг закивали, наперебой сообщая:

— Жареное… Вареное…

Как же я была голодна! Как никогда на своей памяти. Чего стоили мне те усилия, что пришлось приложить, чтобы держать себя в руках. А так хотелось словно дикарке схватить кусок мяса. Руками. Вцепиться в него зубами, и грызть… грызть… грызть… как голодный цепной пёс. Но вбитые с пелёнок правила приличия возобладали. Я степенно отрезала кусочки, немного более крупные, чем обычно, и стараясь не слишком явно демонстрировать голод и наслаждение — жевала.

Пока ела, пыталась проанализировать произошедшее этой ночью. Я смогла разделить тело и дух. Но что этому способствовало? Просто пришло время? Или сыграло роль моё душевное состояние? А может имело значение место? Там, наверху, в спальне, ничего ведь не происходило. Тут же, на кухне, меня едва ли не сразу выкинуло из тела.

Опять-таки это случайность, или я что-то должна была узнать?

И ведь могла! Что стоило мне рвануть не к свету неведомого костра, а в сторону Северного замка? Может, выяснила бы, что там происходит в моё отсутствие? Посмотрела бы, как там Лесси. Может, удалось бы подслушать какие-то разговоры опекуна, пусть даже с женой. Но нет же! Меня понесло, как того мотылька на манящий издали свет огонька…

Жалею ли я об этом?

Не-е-е-ет. Разве можно сожалеть о том, что тебе довелось созерцать нечто воистину чувственное и прекрасное? Да что уж там? Если один лишь вид синеглазого красавца взбудоражил всё моё существо, даже бестелесное, то что уж вспоминать о лавине чувств и ощущений обрушившихся на меня, когда…

Когда тот юноша запустил руки в мою шевелюру, распуская волосы… Когда его дыхание коснулось моей призрачной кожи. И его руки… Вздох, скорее напоминающий исполненный страсти и сладострастия стон… Нет. Я определённо ни о чём не жалею. Может только о том что трусливо сбежала? Может, стоило собрать всю силу воли, покорить свое призрачное тело и спросить кто они и куда направляются? Хотя… Это сейчас я такая умная, тогда все мои мысли были совсем не об этом.