Слышу только его горячее дыхание, опаляющее моё лицо.

Бью в ответ его же оружием.

- А что же у тебя тогда стои́т на старушку? - с усмешкой интересуюсь у него.

Я, конечно, ничего такого под слоями зимней одежды не чувствую. Но логически мыслю верно, судя по его следующей фразе.

- Четыре месяца без бабы, поневоле встанет, - прижимается теснее.
Справляюсь с легким замешательством по поводу инфы о четырёх месяцах целибата.

Он что же, все эти месяцы тут вджобывал? Без передыха?

А что? Вполне. Смена могла заболеть и сидеть на карантине.

- Сочувствую, детка, - не без иронии отвечаю ему. - Детский сад, ясельная группа теперь мне не интересна. Руки убери!

- Какая, нахрен, ясельная группа?! - и не думает меня отпускать.

- А что такое? - хмыкаю. - Кажется, мы давно выяснили, что у нас разные возрастные категории. Поэтому не смею задерживать. Я нашла «старичка» по себе. А какой он е*арь, тебя уж точно не должно волновать! - последнее предложение яростно прошипела, не сдержав злости.

От неконтролируемых эмоций, язык работал раньше мозга.

Дышу, как огнедышащий дракон, выпуская пар на его бороду, от чего она тут же покрывается инеем.

- И именно поэтому ты сюда и явилась, да? - повторяет всё тот же вопрос со злостью.

Его губы напротив моих. Он практически говорит мне в рот, смешивая наше горячее дыхание. Щетина царапает чувствительную кожу. Моё лицо пылает так, что мороза я не ощущаю совсем.

- Случайность, не более, - улыбаясь, нагло вру, придерживаясь заранее продуманной версии.

- Не пи*ди, детка. По мою душу явилась, так и скажи.

Самомнение, однако, зашкаливает.

Как-то не туда у нас зашел разговор.

Он мне предъявляет претензии? Не я, а он?

То, что мы будем выяснять отношения подобным образом, мне в голову не приходило.

- Не называй меня так! Детка у нас тут один — это ты, - попыталась его оттолкнуть, безуспешно. Кто ж мне позволит-то? - Ведёшь себя, как обиженная сопливая малолетка. Забыл?! Это ты! - ткнула в его грудь кулачком. - Ты исчез без объяснений. Какое тебе теперь дело, с кем я?! Налаживаю личную жизнь, понял?! На тебе клином белый свет не сошёлся!

Ой. Сейчас договорюсь. И хрен тебе, Ева, а не шанс для «акта, с целью размножения».

- Какое дело, б*ть! Ты спрашиваешь? - цедит сквозь зубы. - Ты меня обманула. А я терпеть не могу лживых лицемерных баб!

- Бедняжка. Кругом лживые с*ки, согласна, - лезу на рожон, выражая сомнительное сочувствие. - Хочешь правду?! Мне не тридцать восемь, а все триста восемьдесят! Как тебе такое, а?! Съел?

- Чокнутая, бля, - накрывает мой рот своими губами, не давая возможности что-то ответить.

- М-м, - мычу, пытаясь вытолкнуть его язык, но моего сопротивления хватает ненадолго.

Ноги становятся ватными, кровь бурлит, низ живота сводит судорогами.

Отвечаю со всей страстью, кусая его губы, чуть ли не в кровь.

Ибо нефиг!

Он мой личный сорт героина. А наркотики — это зло, однозначно. Привыкание неизбежно, как и ломка. Соскочить с этой иглы добровольно - надо очень постараться.

- Патрахина, ты где?

Если бы не окрик Нигматулловны, Федя бы меня в ближайший сугроб завалил и…

Вот, кто чокнутый, а не я.

Отрываемся друг от друга, тяжело дыша.

Дурман в голове никак не желал рассеиваться, поэтому понадобилось какое-то время, чтобы прийти в себя.

Наверно, упала бы, если бы бурильщик крепко меня не держал в своих удушающих объятиях.

- Отпусти, - тихо, но настойчиво попросила его. - Работать пора.

- Я после ночной смены, - нехотя убрал он руки.

- Что? - вскинула я брови. - Ты поэтому не обедал? - сдала себя с потрохами, подтвердив собственными словами, что потеряла его.