- Не смешно.

- Пропал твой вахтовик, и ты опять за старое, да? Не хочешь в ресторан прогуляться?

- Люба-а, тебе что от меня нужно? - цежу я сквозь зубы. - Какой ресторан опять?

- Пивной, - хмыкает она.

- Мимо, Люб, мимо. Я не собираюсь заливать горе алкоголем.

- Никто и не предлагает.

- Отстань, очень тебя прошу, - едва сдерживаюсь от агрессии. - Оставь меня сейчас в покое, пожалуйста.

- Ев, - вздыхает она, разговаривая со мной, как с малым капризным дитем. Затем помолчав, добавляет: - Федор узнал твой возраст.

- Что?! Это ты ему рассказала?- с горечью просипела я, и отключила трубку, не желая слушать жалкие оправдания.

1. pardonne moi - с фр. "прости меня"

2. Вуаля (voilà), с фр. "вот"

3. Шумка - шумоизоляция в автомобиле.

12. Операция "ы"

4 месяца спустя

- Какого хрена? - первым делом задал вопрос Федюня, едва меня увидел.

Да, я тоже умею удивлять, «дорогой».

А хрена, известно, какого. Эк меня перемкнуло. Но отступать я не намерена.

Что я зря что ли подняла все свои родственные связи, чтобы добраться до этой «жопы мира» на вполне законных основаниях?

И обсервацию провела, как все, с ума сходя в четырех стенах, не имея возможности прогуляться на свежем воздухе. А теперь мне предстоит два месяца «удовольствия» работы на вахте.

Зато сейчас этого воздуха наглотаюсь на десять лет вперед.

Проклятая пандемия. Раньше по пятнадцать дней были смены. Теперь увеличили до двух месяцев.

Но у меня есть стимул, чтобы это пережить.

Главный офис конторы бурильщика был в Нижневартовске. На мою удачу в эйчарах там была моя двоюродная сестра Татьяна, дочь материного старшего брата.

Суровая пятидесятилетняя дама на вид. До этого момента мы с ней были не знакомы. Поэтому она, конечно, сильно удивилась моему желанию трудиться на буровой, да еще и помощником повара.

Ну, ясен перец, не растворщицей* же. Я и поварских корочек не имею, как и опыта работы. Пришлось в срочном порядке «купить» сей документ. По этой же причине сильно не наглею, удовлетворившись должностью помощницы, в обязанностях которой - чистить овощи, да следить за чистотой в столовой и кухне.

Меня не страшил ни холод собачий, не отсутствие цивилизации и элементарного комфорта, лишь бы оказаться на месторождении, на котором трудится Федор.

Вид буровой вышки был мне знаком по фотографиям, как и ряд одинаковых вагончиков-бытовок, в котором обитали работники.

Огромная зачищенная площадка посреди тайги, и забегающие иногда дикие животные в поисках пищи.

Я сюда прибыла накануне вечером. Встретила меня сама повариха, суровая татарская женщина лет так под шестьдесят, представившись Альфиёй Нигматулловной.

Не особо-то она мне обрадовалась, поцокав языком пренебрежительно и что-то приговаривая себе под нос по-татарски.

Жаль, я мало, что понимала. Кроме десятка элементарных слов, типа «спать, есть, сра…», кхм, ничего больше не осилила за ненадобностью. Короче, не пельтымма*, что она там бубнит?

А может она вообще на казанском татарском разговаривает или на башкирском?

А, в общем, какая разница?

Лилька — вот тоже по-татарски, только матерится.

Ну, значение слова «урыс» мне ясно без перевода.

Жить меня определили в один вагончик с этой женщиной, по вполне понятным причинам. Не айс, конечно. Однако, не с мужиками же меня должны были селить.

- Смотри мне, чтобы хвостом тут не вертела, - погрозила мне она, когда я бросила любопытный взгляд в сторону кучки мужчин. - Не забывай, ты работать сюда приехала. Иначе быстро вылетишь отсюда.

- Договорились, - постаралась мило улыбнуться.

С этой тетей лучше дружить.