- Типа вредная?

М-м, почти тактично. Может чуть иронично, не более.

- Типа да, - подтверждаю, повернувшись к нему спиной и привычно делая себе гидромель. - Кофе будешь?

С борщом вроде не комильфо? Не знаю, не знаю, а вдруг?

- Ага. Черный, - тут же подтверждает, что я не ошиблась.

- Я помню, - ставлю турку на другую конфорку.

- Не понял? А че у тебя с глазами? Ты кареглазка, что ли? - озвучил следующий вопрос Федя.

Ёлки, я и забылась, что без линз.

Главное, не смущаться и не чувствовать вины за еще один мелкий обман.

- Кареглазка, - подтверждаю кивком. - Еще и очки ношу, - надеваю и демонстрирую ему свои окуляры, которые как раз лежали сподручно на ближайшей полке. - Ну как? Похожа на строгую училку? Кто у нас тут был непослушным мальчиком? - перевожу ситуацию в юмор или легкую ролевую игру.

- Да, указки только не хватает, - улыбается, ущипнув меня за попу. - Секси-шмекси, прям. Я дрожу.

Дрожит он.

Я, между прочим, и правда училка истории по специальности. Не в нефтегазовый же было поступать истинному гуманитарию?

Короче, так вышло, что в педагогике, что в истории, я полностью разочаровалась, поэтому ни дня по специальности не проработала. В школу я изначально не помышляла идти, в аспирантуру планировала. Только вот тему для диплома выбрала не совсем подходящую, которую мой научный руководитель категорически не рекомендовал раскрывать. Как же, рушить устои науки, кто-то ведь по ним свои диссертации защищал?

Послушала доброго дядю, но продолжать учебу, подстраиваясь под заведенные каноны резко расхотелось.

Может когда-нибудь и Феде об этом расскажу, а пока просто вспомнилось.

Выворачиваюсь из его рук, заметив, что суп разогрелся, да и кофе вот-вот вскипит.

Переливаю в тарелку и подаю на стол Федечке, а после ложку и пампушки собственного приготовления.

Да, сама не ем их, но у бати-то проблем с весом нет, так что для него и стряпаю.

 К моему счастью, я люблю готовить, и это всё делается не в лом, а в удовольствие.

Лилька всегда мне удивляется, потому что для нее приготовить обед благоверному - сущая каторга и наказание.

 - Спасибо, Ев. Выглядит аппетитно, - принимается Федя за еду.

Я сажусь напротив, и как по классике, любуюсь жующим мужиком. Красиво ест, не чавкает. Завораживающее зрелище.

- Ты была замужем? - едва не давлюсь гидромелем, услышав данный вопрос.

- Нет. В официальном браке не была.

- В гражданском?

- Да.

- И почему расстались?

- Потому что хорошая была слишком.

- А сейчас плохой стала? - интересуется с ухмылкой.

- Ну, зубки показывать научилась.  Не боись, не покусаю.

- Дерзкая какая, - хмыкает.

- Конечно. Как говорила моя бабушка, покачивая чугунной сковородой перед носом деда: «От хороших уходят - думают лучше найдут, а от стервЬ не уходят - боятся, что ещё хлеще нарвутЬся».

- И как же так вышло, что такую красивую и хозяйственную замуж не позвали? - изогнул брови мой интервьюер.

Вот же, въедливый какой. Иногда мужчины до ужаса прямолинейны, до бестактности почти.

Он еще в переписке пытался узнать про мое прошлое, но там я могла сделать маневр, здесь сложнее уйти от ответа.

- Позвали, - без всякой усмешки, серьезно посмотрела в глаза любопытного бурильщика.

- И?

- «Ши на най да опа, опа ши на най»*, - пропела я, уводя взгляд вверх, заинтересовавшись рисунком на потолке.

О бывших, как о покойниках, лучше не вспоминать недобрым словом, если ничего хорошего в в вашем прошлом не осталось.

Я изначально совершила ошибку с Антоном, став «удобной», покорной, заботливой и без выноса мозга. Поначалу заценил, какую прелесть он отхватил. Сам так выразился. Потом оборзел. Не сразу. Постепенно, по нарастающей, проверял грани дозволенного и открывал мне новую темную сторону себя.