— Еще две недели. Потом суд, и все это закончится.

— Он победит? — с затаенным восторгом в глазах спрашивает Зоя.

— Он всегда побеждает. Он лучший. Во всем, — я горжусь своим мужем, и не стесняюсь этого.

Конечно, все купленное барахло мы начинаем заново перемерять, будто не потратили на это несколько часов подряд. У Зайки аж руки трясутся, когда она запаковывается в строгий темно-синий костюм и элегантные лодочки.

— В таком образе ты точно сразишь всех преподов в университете, — я одобрительно показываю ей два поднятых больших пальца, — просто бизнес леди и красотка.

— Зачем мне преподы? Они старые и некрасивые, — крутится перед зеркалом, рассматривая себя со всех сторон, — мне кажется, или с таким цветом лучше будут выглядеть волосы потемнее?

Я не знаю, что сказать. Вроде и обижать не хочется, а вроде она и правда ярче выглядела, когда не была блондинкой.

— Ну почему же, — задумчиво чешу бровь, пытаясь подобрать слова, — блонд прекрасно сочетается с синим…

Зайка хмурится. Берет пальцами свою прядь, рассматривает ее, потом снова оборачивается к отражению, потом снова на меня:

— Почему у меня такое чувство, будто ты меня обманываешь?

Надо же какая проницательная. Вроде мелочь еще совсем, а уже начинает в людях разбираться.

— Не обманываю, а ищу дипломатическое решение.

Она хитро улыбается и грозит пальцем. Снова пялится в зеркало. Взбивает волосы на затылке и произносит:

— Решено! Перекрашусь в темный!

— Нина будет ворчать.

— Ну и что, — отмахивается, — она всегда ворчит, а так хоть повод приличный будет.

— Она на меня ворчать будет. Опять скажет, что я подаю дурной пример. Балую.

— Мил, ну ладно тебе, — смотрит искоса, — ни за что не поверю, что ты так переживаешь из-за ворчания моей матери.

Я не переживаю, просто отношения между ними натянутые, и мне совершенно не хочется становиться причиной углубления конфликта.

— Я ей все объясню. Скажу, что покрасилась втихаря от тебя, а ты вообще была не в курсе. Типа обвела тебя вокруг пальцы, а ты наивная и не заметила ничего, — улыбается.

— Хулиганка.

— Есть немного.

Пока она переодевается в следующий наряд, я подхожу к косметическому столику, на котором выставлена куча всего.

— Зачем тебе столько?

— Косметики много не бывает, — произносит она, как маленький ворчливый гном.

— По мне так лучше иметь что-то одно, но хорошее…— цепляюсь взглядом за маленький темный пузырек, — а это что?

— Это…— Зайка тут же подскакивает ко мне и пытается забрать баночку, но я отвожу руку в сторону, не позволяя ей это сделать. — это… я там…

Она краснеет так будто я поймал ее за каким-нибудь страшным преступлением, а я присматриваюсь к пузырьку, внутри которого плещется бесцветная жижа.

— Так что это, Зай?

Она краснее еще сильнее, отводит взгляд, а потом смущённо бубнит:

— Ты только маме не говори, пожалуйста! — с нажимом, — я снотворно пью…пила чтобы лучше спать.

— Снотворное? В твоем возрасте?

— Последние полгода, пока активно готовилась к экзаменам, я спала по три часа. В четыре лягу в семь встану и в школу, потом снова учить. В результате у меня сломался режим сна. Я не стал беспокоить маму… Ты же знаешь, что у нее одно лекарство, надо ложиться с наступлением ночи и вставать с первыми лучами солнца. Я бы и рада, да никак. Поэтому сходила к терапевту, к неврологу. И вот они мне прописали капельки. Безвредные, легкие. Как раз чтобы нормализовать режим.

— Зачем было доводить себя до такого состояния? — возмущаюсь я, — разве можно так шутить со своим здоровьем!

— Как иначе, Мил, — горько спрашивает она, — когда бы я всё это выучила? Экзамены — это настоящее испытание на прочность. Я учила учила-учила-учила, решала эти дурацкие задачи, ходила на дополнительные занятия и к репетиторам. Боялась лишний час потратить на сон. Кто же знал, что потом это всё сломается? И что, когда весь этот ад закончится, я буду часами лежать в кровати и пялиться в потолок? У меня даже волосы сыпаться начали, представляешь? — дергает себя за выбеленную прядь, — и кожа пятнами пошла и шелушиться начала.