Потом она два часа сидела в квартире без света и думала, зачем так поступила. А если он тоже обиделся и не придет? Впервые ей стало страшно, что она его больше никогда не увидит. Девушка стала размышлять, где тогда она его будет искать. Неужели ей придется ехать к нему домой и просить прощения? И она уже была согласна это сделать завтра утром, как в дверь позвонили. На пороге был Сергей с пакетом ее любимых пирожков.  

За пару дней до этой ссоры они разговорились, какую еду в детстве считали вкусной, и Светлана призналась, что в их городе рядом с единственным кинотеатром продавались пирожки. С уличного лотка из огромной алюминиевой кастрюли за пять копеек можно было купить коричнево-румяный прямоугольно-круглый жареный пирожок с черным яблочным повидлом. Толстая продавщица заворачивала его в серую оберточную бумагу, и Света с восторгом делилась воспоминаниями, рассказывая, какое горячее было повидло и она даже однажды обожгла язык. Такой пирожок она могла позволить себе раз в месяц, когда ездила в конце месяца в сберкассу платить за квартиру. Сергей в свою очередь рассказал, что когда учился в школе, они с друзьями на переменах бегали в магазин на Тульскую и покупали там пирожки с ливером по четыре копейки и березовый сок из стеклянных конусов.

И вот на пороге сейчас стоял Сергей с пакетом пирожков. Он неуверенно протянул Светлане:

     — С повидлом. Уже остыли, к сожаленью.

Девушка пригласила его в квартиру, но он отказался, ссылаясь на то, что поздно. Они договорились встретиться завтра, и он побежал по ступенькам вниз. А Света стояла, прижимала к себе маслянистый пакет и вдыхала этот знакомый и уже такой забытый запах ее прошлой жизни и радовалась, что сейчас все по-другому, что она живет в Москве, в своей квартире и у нее есть мужчина.  Замечательный мужчина, за которого она очень хочет замуж и детей ему родить хочет, троих, нет, четверых или даже пятерых. И еще Марту надо удочерить, ведь такая замечательная девочка и так на Сергея похожа! До поздней ночи она мечтала о том, как построит свою жизнь, а на следующий день они опять с Сергеем встретились, как будто и не ссорились никогда. Он предложил пойти пешком на Курский вокзал и поискать пирожки с ливером.

     — Ты должна их попробовать! Это невероятная вкуснятина.

И они направились туда, как Сергей остановился, заметив ее замерзшие ладошки без перчаток, и вспомнил, что так и не забрал их из автомобиля.

Молча сняв свои, он протянул их Светлане. Она вернула ему правую и тихо попросила:

     — Надевай.

Он послушно нацепил ее и выжидающе молчал, стараясь сделать вид, что совсем не против того, что планирует Светлана.

Девушка натянула на свою левую ладошку вторую перчатку Сергея и, немного смущаясь, улыбнулась.

     — А теперь засовывай левую руку в свой карман.

Мужчина послушно выполнил ее просьбу.

     — Отлично. А я свою правую, если ты не возражаешь, тоже засуну к тебе. Можно?

Она подошла к нему ближе и поместила свою холодную ладошку в его карман. Он сжал ее кисть и облегченно кивнул в знак благодарности. Его рука была такой горячей!

В этот же вечер Света познала сладость первого поцелуя.

Их первая близость случилась у нее дома. Света чувствовала, что Сергей все еще опасается решиться на этот шаг, но решила, что помогать ему не будет, — пусть сам разбирается. Мужчина должен быть чуть наглым и настойчивым. Конечно, было бы намного быстрей и проще, если бы она подошла к нему, положила ладони на плечи или уселась к нему на колени. Но нет, она хотела решительности от Сергея, и она ее получила. Все началось с поцелуев, только уже не таких нежных и легких, а страстных и обжигающих. Уже через несколько минут ее дыхание участилось, а по телу стало разливаться тепло, которое потом превратилось в жар. Эта ночь была такой яркой и незабываемой, что невозможно было остановиться, Свете хотелось, чтобы она продолжалась вечно! И только когда уже у обоих не осталось сил, она уткнулась в грудь Сергею и заснула на его плече. А он всю ночь держал ее за руку и целовал в лоб. Сквозь сон она чувствовала его нежные поцелуи и млела от счастья. Так ее никто никогда не любил. И не целовал. И за руку не держал. И это было счастье.