Он вообще всегда обращался ко мне «сэр», хоть меня это несколько напрягало. Хотя здесь так принято, это с непривычки я так реагирую.

– Доброе утро, Джефф, – кивнул я в ответ, стаскивая с головы шлем и рывком расстегивая «молнию» нейлоновой куртки. – Что там за шум?

Я ткнул пальцем в сторону трейлеров, затем начал стаскивать перчатки.

– Не знаю, сэр, – пожал он плечами. – Но шум там ночью был изрядный. Чертовы «спики»[2] орали до самого утра, а потом понаехало полиции. Сейчас половина из них уже уехала обратно.

Джефф, прямой потомок первых поселенцев-англосаксов, официально мексиканцев недолюбливал, хотя я постоянно замечал его приятельски беседующим с Паблито. Если точнее, то именно с Паблито он и дружил.

– Опять поножовщина была, наверное, – кивнул я.

– Не думаю, сэр, – мотнул головой Джефф. – Там еще и стреляли. Я всю ночь просидел как на иголках. Кстати, новости с родины уже знаете?

– Не понял. Что за новости? – насторожился я.

– Я же говорил вам, что иногда все же полезно смотреть телевизор, – усмехнулся он. – Вот вы его презираете, а в результате не знаете последних новостей. В Москве какие-то беспорядки, было в новостях.

– Что за беспорядки?

– Никто ничего толком не говорит, но есть жертвы, и показывали ваших копов, стреляющих на улице. – Он помолчал и добавил: – Всерьез стреляли, из автоматов.

Вот как… А Маша вчера ничего не сказала. Странно. Хотя в нашей тихой деревне можно и не услышать ничего, да и новости она не смотрит. Тем более надо ей позвонить. И в Интернет я вчера не залезал, а вот это зря. Джефф-то на самом деле не совсем прав: мне компьютер с успехом заменяет как телевизор, так и газеты.

Я прошел в пустой офис, повесил шлем с курткой на вешалку и уселся за стол Джека. Он только через час подъедет, так что можно сидеть. Включил компьютер, глянул на часы. Так, позвоню, пока компьютер грузится. В Москве уже шесть часов вечера – если там что и случилось, Маша должна была знать.

Придвинул телефон, натыкал номер ее мобильного, прислушиваясь к пиликанью тонального набора в трубке. Взяла она трубку после пятого гудка, я посчитал.

– Золотая! – вместо приветствия сказал я. – Можешь говорить?

Терпеть не могу, когда она болтает по телефону, сидя за рулем. Лучше перезвоню. Она поняла смысл вопроса, ответила:

– Я дома. Никуда сегодня не выходила. Юрка приболел, сопливил, так что в школу не пошел.

Обожаю ее голос, грудной и мягкий. Как же я по ней тоскую!

– И ты не заставляла? – очень удивился я.

Это у них камень преткновения. Наш старший сын десяти лет, как и любой другой ребенок, рад поболеть. Мама всегда подозревает его в симуляции и гонит в школу чуть не пинками. Если оставила дома, значит, у него точно сопли до пупа сегодня.

– Правда заболел, – засмеялась она. – Но в постель загнать не смогла – целый день с Сашкой бесился.

Сашка – наш младший, ему три. Как это ни странно, но друг друга старший и младший обожают, готовы играть вместе целыми днями. Обычно при такой разнице в возрасте бывает по-другому. Если возятся вдвоем, младший тоже заразится. А разогнать их по разным комнатам невозможно.

– Что у вас в Москве делается? – спросил я о главном. – В новостях здесь что-то болтают.

– Не знаю. Вовка звонил, сказал, что вроде в городе чуть ли не психи разбежались откуда-то. Стреляли там, еще что-то в этом духе.

– Ты бы повременила вообще Юрку в школу возить, – сказал я, читая заголовки новостей в Яндексе. – Тут о вспышках немотивированного насилия в городе пишут. Посидите дома.

– А мы и так сидим – куда мне с больным деваться? – засмеялась она.