Очевидно, не дошла. Боже, меня прибило световым убожеством, которое повесил мой бывший. Надеюсь, он не получит не только мой контракт, но и любой другой после подобного. Жопорукие шуруповертыши!

Как отточить письмо, если у тебя когти?

Воспоминания оказались не из приятных. Во мне кипела злость и раздражение. Хотелось разорвать бывшего на куски, а лучше воткнуть в него все те диодные кинжалы из злосчастной люстры! Говорила мне подруга, что он погубит мою карьеру, если свяжусь с ним снова. И она была права! Сложно развиваться в профессии, когда ты мертва. Вот только даже мое холодное отношение и редкие встречи, к которым обязывала профессия, не оградили меня от пагубного влияния бывшего. Если бы не знала, что Шушарин никогда в жизни не прикасался к инструментам и не планировал этого делать до самой смерти, подумала бы, что это он расшатал крепление и специально задержал меня под этой чертовой люстрой. Надеюсь, ему хоть осколком в глаз прилетело!

– Она же не собирается нас… – проблеял кто-то у дальней стены.

– Спали-и-ить! – завыл на одной ноте другой голос. К нему присоединились еще не меньше трех, раздражая чувствительный слух всхлипами и высокими нотами.

Погодите! Спалить?

В горле действительно было подозрительно тепло. Оказывается, за всеми этими воспоминаниями и яркими эмоциями я не заметила, как припала к земле и начала скалиться на бледных, полуобморочных девственников. А еще шипела и от злости готовилась пустить в ход пламя. Как я поняла, у драконов это универсальный способ общения. Растерялся – спалим деревню, захотелось поболтать – плюнем огнем в голову собеседнику, разозлился – сожжем обидчика дотла. Придется как-то поработать над этим механизмом немедленного возгорания от любой мелочи, иначе я ничего не узнаю о мире и своем в нем положении – собеседники банально не доживут до конца разговора.

Я медленно попятилась к своей горе золота, подальше от юношей. Им мое близкое нахождение явно не шло на пользу, как и их мыслительному процессу. Если я хотела что-то узнать, нужно было привести в чувства хоть кого-то из жертвенных агнцев. Самый взрослый из них удивленно вскинул брови, когда увидел мое тактическое отступление. Видимо был уверен, что смерть их близка, и не ожидал отсрочки. Он казался заинтересованным моими действиями и до сих пор не издал и звука.

Мне было просто жизненно необходимо придумать способ общения, который поймет хоть один из пятерых юношей. Нужно было показать им, что я не кровожадное чудовище, а вполне себе цивилизованная девушка, готовая к конструктивному и выгодному нам всем диалогу. Речь отпадала сразу, ибо закончилась бы для собеседника мучительной смертью от ожогов. Невербальные знаки ушли туда же – я не знала семиотику этого мира, к тому же не могла сложить даже знак Peace этими лапами или показать большой палец, который стал рудиментом в этом теле. Касания тоже отпадали – возьмусь заботливо погладить по голове юного мальчишку и сниму ему случайно когтем скальп. Тогда беседу уже ничто не спасет. Какой вообще прок быть драконом? Отжимать земли, воровать принцесс, чахнуть над золотом и жрать девственников?

В голове остался только один вариант общения, но сомнения в успехе этого предприятия было много. Письмо. Чем писать, где это делать и способна ли эта монструозная конечность, под названием лапа, к упорядоченным действиям? Поймут ли меня местные, как я понимала их? Очевидно, что говорили жрецы и юноши не на великом и могучем. Что ж, не попробую, не узнаю.

Выбор поверхности для оттачивания навыков каллиграфии был невелик: стена или пол пещеры. Мела, естественно, под лапой не нашлось, да и не уверена я, что смогла бы его хотя бы взять, не то что писать им. Поэтому уголь тоже отвергла на стадии рассмотрения, а ведь его я могла создать. В голову пришла мысль о наскальном искусстве – петроглифе. Древние люди сперва создавали изображения, вырезая их на стенах пещер разными техниками, и только позже перешли на краски и уголь. Был у меня клиент, что просил оформить в подобном стиле гостевой зал и непременно вручную. Этот проект заслуженно отправился в мое портфолио, как один из лучших.