– Да. Наш оператор – профессионал, – гордо заявил Ли, – он одновременно и замечательный технарь, и отличный психолог, умеющий принимать разные образы и филигранно играть на чувствах допрашиваемого.

Гвоздю стало совсем нехорошо. Ласка же, наоборот, следила за происходящим с неподдельным интересом.

– Оператор готов, – доложили техники.

– Начинаем погружение, – скомандовал Ли.

– Можно, когда у них дело до влюбленности дойдет, я выйду? – попросил Гвоздь.

– Виртуальная матрица уже создана, и допрос начат. Время в матрице течет гораздо быстрее. Сначала оператор начнет воздействие с глубинных воспоминаний из детства. Преобразится, к примеру, в дедушку.

– Или в бабушку, – без энтузиазма добавил Гвоздев.

– Да, возможен и такой вариант, – не поняв иронии, согласился Ли.

Наклонившись над оператором, Гвоздь увидел, как быстро метались его глазные яблоки под закрытыми веками. Пальцы рук трепетали, как будто он наигрывал сюиту на фортепиано.

– Вы можете присоединиться к допросу. – Ли указал на пустую кушетку с комплектом электродов у изголовья. – Так вы поможете оператору. Ведь только вы лично знакомы с Люмином и…

– Я воздержусь.

– А я с удовольствием присоединюсь! – Ласка села на кушетку и взяли в руки пучок электродов. – Как их подключать-то?

По знаку Ли один из медиков прикрепил электроды на голову девушки. Ласка легла на кушетку и закрыла глаза. Минут через десять Гвоздев начал откровенно скучать. Допрос не отличался насыщенностью событий. Медики таращились в мониторы, Ли расхаживал за их спинами, изредка задавая вопросы, смысл которых от Гвоздева ускользал.

– Ли, что там с броней? Когда можно будет…

Гвоздев осекся на полуслове. Лежащий на кушетке оператор вдруг выгнулся дугой, да так, что позвоночник захрустел.

– Это он что, перевоплощается?! В бабушку?

Одновременно с возгласом Гвоздева медицинский монитор окрасился в красные тона.

– Что?!

– Мнемоническая защита. Очень высокий уровень! – ответил на вопрос Ли один из медиков.

– У оператора растет давление! Участился пульс! Отказ нейромода! – вторил ему другой.

По телу оператора прошла волна судорог, и он начал молотить затылком о кушетку.

– Стабилизируйте его!

– Не получается!

– Тогда отключайте, быстро!

На губах оператора выступила розовая пена. Гвоздев заметил, что и Ласка вдруг дернулась, ее лицо стало белым как снег. Не дожидаясь, пока девушку заколбасит так же, как и оператора, Гвоздев подскочил к ней и выбросил клинок на правой руке.

– Сто-о-ой! – заорал Ли, но Гвоздь его не слушал.

Повинуясь инстинктивному порыву, он одним ударом рассек жгут проводов, идущий к электродам на голове у девушки. Начинавшиеся судороги прекратились, и Ласка обмякла.

Дела у оператора обстояли гораздо хуже: он открыл рот и издал вопль, исполненной такой муки, что Гвоздю захотелось его пристрелить и избавить от боли. Но этого не потребовалось – из-под век бедолаги фонтанами брызнула кровь, и он затих без движения. Гвоздев положил руку на шею Ласки – девушке повезло, пульс прощупывался. Хотя насколько ей сильно повезло, судить еще рано. Может, долбаная защита выжгла ей мозги и всю оставшуюся жизнь Ласка будет облакам улыбаться. Ли же метнулся к плавающему в луже крови оператору. Удивительно, но тот слегка шевельнулся, кадык на шее задергался, и он разомкнул губы.

– Это… это… Мадагаска… – с трудом прохрипел он и замолк.

– Реаниматоров сюда, срочно! – Ли залез на кушетку и начал делать непрямой массаж сердца.

– Две бригады, – напомнил ему о второй пострадавшей Гвоздь.

Колба с мозгом Люмина заполнилась серой мутью, ткани распадались прямо на глазах. Несколько секунд, и в сосуде остался лишь мутный осадок на дне. Допрашивать больше было некого.