Прежде чем Ласка успела ответить, из кустов вылетело сразу три тукана. Гвоздь сгреб Ласку и спрятал ее себе за спину.

Бам! Бам! Бам! Птицы врезались в грудную кирасу.

– Или у них массовое помешательство, – глядя на то, как туканы ретируются в заросли, произнес Гвоздь, – ты как?

– Нормально. Но не было бы шлема, он бы мне темечко пробил.

– Я не про здоровье спрашиваю, а про твое хобби. Не раздумала еще полный дом птиц заводить?

– Снова движение! Оттуда! – Ласка вскинула руку, указывая направление, – что-то крупное.

Гвоздь и без этого уточнения знал, что на них кто-то прет буром. Акустика шлема воспроизводила шелест листвы и хруст ломаемых веток.

– Приготовься, – шепнул Гвоздь, активируя клинки. Один он выставил вперед на согнутом локте, что бы остановить наскок противника, а другой поднял над головой, чтобы в случае чего, разделить супостата на две половинки одним мощным ударом. Ласка взялась за свои устрашающие автоматические пистолеты. Напарники были готовы встретить опасность грудью.

– Что за хрень?! – вырвалось у Гвоздева, когда из кустарника выбежали две птицы размером со страуса. Голову каждой венчал нарост на подобии рога, а на горле сияло ярко-оранжевое пятно.

– Казуары! – обрадовалась Ласка и почему-то опустила оружие.

И зря. Один из казуаров тараном врубился в девушку и сбил ее на песок. Второй попытался тоже самое проделать с Гвоздем. Но результат получился обратным, Гвоздев даже не шелохнулся, а казуар отлетел назад, нелепо размахивая мощными трехпалыми лапами.

– Ах вы твари! – в голосе девушки звучала неподдельная обида и ярость. Она подняла пистолет и выдала очередь под ноги, развернувшейся и было бросившейся на нее птице.

Несмотря на смешную маленькую голову, казуар сообразил, что его сейчас не хлебными крошками кормить будут, а свинцом. Птица уклонилась от нового столкновения с Лаской и со всего разбегу ломанулась в кусты. За ней, прихрамывая и припадая на правый бок последовал и второй казуар, столкнувшийся с Гвоздевым.

– Все. Следующей птице, которую увижу, шею сверну, – оскорбленная в своих лучших чувствах Ласка поднялась на ноги.

– Даже этим? – Гвоздь указал на резвящихся и чирикающих, как ни в чем не бывало, райских птичек.

– Нууу, – засомневалась Ласка, но пистолеты все-таки в кобуру убрала, – этим нет. Они милашки.

Милашки же вдруг дружно взлетели, и закружили над головами напарников. И случилась та неприятность, о которой Гвоздь предупреждал Ласку. Но помимо морального ущерба дождь из птичьего помета причинил и вполне материальный. Попавшие на броню белесые комочки окутывались едким паром.

– Кислота! – закричала Ласка.

Благо море плескалось совсем рядом. Подвергшиеся подлой бомбардировке Гвоздь и Ласка в несколько прыжков добежали до линии прибоя и с головой бросились в теплые ласковые волны. Когда они вынырнули, адско-райская авиация успела ретироваться в неизвестном направлении.

– Палыч, что с броней? Сильно повреждена?

– Да нет, нам эта сраная атака не страшнее дождика, – Палыч успокоил Гвоздева.

Защите Ласки повезло меньше, ее поверхность была испещрена матовыми пятнами и мелкими выеденными кислотой кратерами.

– Аааррр! – вскинула руки к небу Ласка.

– Выдохни, успокойся.

– Я им сейчас жопки то поджарю! – неистовствовала Ласка, размахивая пистолетами, – пошли, найдем этих засранцев!

– Стоп-стоп-стоп! Ты никуда не идешь, – Гвоздь придержал девушку за руку.

– Как так?!

– Ты забыла, зачем мы сюда заявились. Не охотиться, а деньжат раздобыть. Мне эти птахи вреда нанести не могут. Поэтому вглубь острова пойду я. А ты наблюдай с помощью «Луня» и меня направляй.