Форма моей находки превосходно подходила под веретено. Взгромоздила охапку травы на большой обломок скалы, прижав ее булыжником сверху, чтобы не уносило ветром и случайно не сдернуть во время прядения, я уселась внизу с веретенцем.

Вытягивая по чуть-чуть, чтобы не оборвать прядь, скрутила пальцами, намотала на низ веретена, и сделав пару оборотов, накинула петлю на острый конец. Теперь нить не соскользнет. Я продолжала вытягивать тонкую прядь, пока нить не стала длиннее, чем моя рука. Затем пальцами раскрутила веретено и отпустила. Нить в руке натянулась и стала закручиваться, потихоньку наматываясь на зуб. Когда нить закрутилась полностью, до самой охапки, я размотала то, что было на веретене и сняла петлю. Чтобы нить не запуталась, намотала пока что ее себе на пальцы. Потом провернула веретено несколько раз, чтобы пряжа накрутилась на него, и отпустила

Когда больше половины нити было на веретенце, я вытянула еще немного из охапки. И снова раскрутила веретено. И снова. Спустя некоторое время я уже навострилась делать это одновременно. Работа пошла веселей.

Вскоре охапка со моей стороны поредела, пришлось отложить веретено с пряжей и поправить траву, сдвинув ее к себе. Оглядела получившуюся пряжу и чуть не взвыла. На веретене была намотка едва в палец толщиной. Да, такими темпами я буду прясть до второго пришествия. А ведь эту пряжу еще скручивать в две нити.

А сколько ее надо для того, чтобы получилась полноценная одежда!

Но, тем не менее, глаза страшатся — руки делают. Когда веретено было обмотано пряжей до предела, я отправилась на поиски других молочных клыков. Вскоре передо мной в ряд лежало несколько запасных веретен, четыре из которых уже были уже обмотаны пряжей.

Мама-дракон, оглядев мое рукоделие, принюхалась к нему, обдавая жарким дыханием, потом коротко курлыкнула и взлетела в небо. Спустя час она принесла огромную охапку травы, целый сноп. Спасибо ей, мне не хватило бы того, что имелось в наличии.

Трава была точно такой же, мягкой и тонкой как серебристая паутина. Я бы даже засомневалась, что это растение, если бы не приятный травяной аромат.

Перекусив фруктами, я снова захотела пить. От того ручья, что помог мне прогнать охотников, не осталось ни следа. Я вновь пыталась призвать воду, и, конечно, безуспешно.

— Да что это за магия такая? — разозлилась я и бросила камень в тот желобок, где должен был быть ручей. Камень долетел до абсолютно сухого дна, но, вместо глухого стука, я вдруг услышала громкий всплеск. Там, где секунду назад была безжизненная сушь, весело зажурчал ручеек, разбрасывая вокруг солнечные зайчики. Резко выдохнув от неожиданности, я замерла, а потом сердито всплеснула руками.

— Ну и где ты была раньше? — поинтересовалась я у воды, уперев руки в бока. Не то, чтобы я ждала ответа. Но ручеек неожиданно плеснул в меня фонтанчиком крупных холодных брызг. Взвизгнув, я отскочила и, стерев рукой с лица крупные капли, нервно хихикнула. Потом присмотрелась к внешне обычному ручейку.

— Тут, кажется, два варианта: либо магия живая и разумная, либо я сама подсознательно ею так управляю, — в задумчивости постучала пальцем по подбородку. — Как разобраться?

С некоторой опаской подойдя поближе, присела и протянула ладонь к воде. Ручей продолжал так же невозмутимо журчать.

— Ты живая? — спросила я у воды и напряглась, готовая отскочить в случае новой шалости. Ручей по-прежнему мирно звенел, играя солнечными бликами. Рядом прожужжало какое-то насекомое. В тени скалы издавали невнятный шум дракончики, обедая тем, что принесли взрослые драконы.