Бабушка была полна жизни. Каждый вечер она увлекала меня интересными историями из своей молодости, никогда не сидела без дела, иногда уходила поболтать с подругами за чашкой чая. Ноги стали единственным несовершенством пожилой женщины, выдававшим ее возраст.

Оставшиеся полдня я сидела в кресле, помогая бабушке катать из шерсти нити для шали. Все это время я провела, ёрзая, как мышь на горящей сковороде: то и дело выглядывала в окно, ожидая появления мальчишки, живущего по соседству. Наконец-то собака во дворе залаяла, и я увидела у ворот уже знакомую каштановую макушку.

Неней была рада тому, что у меня появился друг. Я пообещала, что к вечеру вернусь, и выскочила за калитку. Вадим был таким же взъерошенным как и с утра. Он ждал меня у ворот, зажав потрепанный красный мяч под мышкой.

– В футбол умеешь играть?

– Нет, – честно призналась я.

Вадим поднял с земли две сухих ветки, и воткнул их в траву, расстилающуюся ковром у забора напротив наших домов.

– Вот это – ворота, – указал он на промежуток между ветками. – Вставай сюда и лови мяч. Если мяч попадет в них, то я выиграл.

– Хорошо, – кивнула я и встала в промежуток травы между ветками.

Вадим положил мяч на землю, отбежал и резко пнул его в мою сторону. Мяч больно ударил в колено. От неожиданности и резкой боли я упала на землю. Мяч оказался прямо в воротах, отскочив от моей ноги, а юный Аршавин кричал во весь голос «Гооол!».

– Ты как? – подбежал он, поднимая мяч и подавая мне руку.

– Нормально, – ответила я, хотя у самой аж слезы навернулись. – Давай заново, в этот раз я точно поймаю.

Вадим снова положил мяч на землю метрах в пяти от меня и, разбежавшись, ударил по нему. Мяч полетел мне прямо в лицо, и вот я уже чувствую, как огнем горит щека, получившая удар. Но при этом успеваю обхватить мяч, и он остается в моих руках.

– Молодец! – крикнул Вадим. Щека горела, а я широко улыбалась, услышав похвалу в свой адрес.

Снова и снова он пинал по мячу, на теле появлялись новые горящие ссадины, я падала на землю, колени были уже зеленые от травы, но я усердно продолжала ловить мяч. Эта экзекуция продолжалась до тех пор, пока Вадима не окликнула высокая светловолосая женщина, стоящая у соседних ворот.

– Сынок, сестра звонит, иди, поговори, – произнесла она слабым голосом. Женщина была высокого роста, в домашнем платье в мелкий голубой цветочек. Она излучала уют и тепло, но глаза ее были грустными, а лицо выглядело уставшим. Мама Вадима помахала мне узкой ладонью и улыбнулась кончиками губ.

Я помахала в ответ. Несмотря на то, что я видела ее всего пару минут, женщина мне понравилась. Так бывает: смотришь на человека, не знаешь его, а сразу понимаешь, какой он добрый и хороший.

– До завтра! – энергично крикнул мне Вадим, и, схватив мяч, помчался к дому.

– До завтра! – слегка расстроившись, крикнула я ему вслед и отправилась в дом к ненейке.

– Балакайым4, – при виде меня бабушка схватилась за сердце. – Это ж во что вы играли-то так? Идем в баню скорей, и лед бы к щеке приложить.

Было немного больно, но это стоило вечера, проведенного в компании сверстника. Я точно знала, что даже если мы будем играть в этот дурацкий футбол и завтра, я все равно с нетерпением буду ждать этого дня.

Неней помогла мне привести себя в порядок, накормила ужином, и мы пошли закрывать кур в сарай.

– Кызым, мама звонила. Спрашивала, как твои дела. Я ей рассказала, что ты нашла себе компанию, она была рада. Сказала, у них все хорошо.

«Как же» – подумала я, начиная злиться. Оттого, что они сослали меня подальше с глаз, я чувствовала себя брошенной. Мне не хотелось возвращаться в город. Я бы лучше осталась с бабушкой, чем слушала, как мама пилит отца.