Увлекаюсь процессом и вскоре забываю о покрытом татуировками парне, отдавшись полностью своему докладу. В бумажки почти не заглядываю, расхаживая и рассказывая больше своими словами, лишь взяв в основу написанный мною текст.

— Спасибо, Ева, — произносит Виктор Михайлович, встав со своего места.

Я собираю свой доклад и иду к своим девочкам, довольная собой и с улыбкой на лице. Около часа мы слушаем доклады других студентов разных курсов. Периодически я делаю себе какие-то пометки, даже кое-что конспектирую, с интересом слушая. А когда декан объявляет об окончании семинара, я непонимающе хмурюсь, потому что я видела темы и имена студентов, которые будут выступать, и там точно было имя Демьяна Золотарёва, но он так и не выступил.

— Предлагаю хорошенько подкрепиться чем-нибудь вредным, — вырывает из мыслей голос Таши.

— Я точно это слышала? — смотрит на меня Аля.

— Нет, — усмехаюсь, мотнув головой.

— Так, признавайся, кто ты и куда дела мою подругу? — прищурившись, Аля поворачивается к Таше. — Я её знаю, и чтобы съесть что-то вредное, должен наступить конец света или… — она замолкает и, ахнув, прикрывает рот рукой. — Ты беременна?

— Типун тебе на язык, — восклицает Таша. — Дура, — шумно выдыхает. — Как ляпнешь, — вытирает несуществующий пот со лба.

— Не, ну а что, — разводит руками Аля. — От секса бывают дети, а вы со своим Артёмом вряд ли два года за руки держитесь.

— Молчи, а, — строит страдальческую мину Таша. — Я просто голодная.

— Пошли уже, — обращаюсь я к ним и подталкиваю к выходу. — Мне ещё на студию ехать.

— Что сегодня? — интересуется Аля. — Надеюсь, реклама контрацептивных средств, — хихикает себе под нос, когда Таша пихает её в бок.

— Тебе-то зачем? Принцев на горизонте не видно, или ты решила распустить бутончик? — не остаётся в долгу Таша.

— Мой бутончик не готов к раскрытию, и вообще, сначала учёба и карьера, а потом принцы, — напоминает о своих целях.

— Душнота, — машет перед собой рукой Таша.

Отстаю от них, когда на запястье начинают вибрировать часы, оповещая о входящем звонке. Копаюсь в сумке в попытке найти несчастный телефон, но, пока я вожусь, звонок прерывается. На экране пропущенный от Влада, и я набираю его, не замечая, что за моей спиной кто-то стоит.

— Ева, ты где? — раздаётся по ту сторону линии, едва прослушиваю первый гудок.

— Дорогой, у меня учёба, если ты забыл, — с улыбкой отвечаю, бросив сумку на плечо, и, задев что-то, я поворачиваюсь и перестаю дышать.

Мотоциклист стоит в одном шаге от меня и смотрит сверху вниз. Опять этот взгляд, в котором бушует яркое пламя, вот только сейчас, в такой близости, я понимаю, что этот огонь не предвещает ничего хорошего. Наоборот, такое ощущение, что меня хотят привязать к толстому бревну и сжечь.

— Съёмку перенесли, нам надо быть в студии через час, — доносится до меня голос друга, словно через толстое стекло.

Я же рот открыть не могу, пялюсь на этого парня, и перед глазами сцены из фильмов ужаса, где отдыхающих студентов распиливают напополам пилой.

— Ева, ты здесь? — пытается достучаться до меня Влад.

А я уже вижу себя в луже крови, вот прямо на полу этой аудитории.

— Ева? — громче повторяет друг, и я отмираю.

— Да, — хрипло, на грани слышимости. — Здесь.

В этот же момент парень обводит меня тяжёлым взглядом, после чего двигается с места и, пройдя мимо, покидает помещение.

— Ева, ну что молчишь, — нервничает Влад.

— Я всё поняла, буду через час, — спешно проговариваю и, отключив звонок, прикладываю руки к груди.

Ну и извращённая у меня фантазия, надо же такое представить, преувеличить настолько. Какие маньяки, какая пила, что в моей голове?