Она садится рядом на софу.

– А что это? Рик Стивс?

– Просто посмотри минутку.

Кирстин знает: я всегда ищу новые места для наших путешествий. Так мы за долгие годы научились справляться с болезнью – живем на полную, хватаясь за любую соломинку, пока я все еще в силах.

– И как тебе? – спрашиваю я под конец эпизода.

– В смысле?

– Я смогу так в коляске?

Она смотрит на меня и без малейшей паузы отвечает:

– А почему нет? Хочешь – сделай!

Боже, как я ее люблю! Сколь бы безумны ни были мои идеи, сколь бы нереальными они ни казались, она никогда не позволит мне уклониться от их воплощения!

Осталось узнать только одно.

Что скажет Патрик?

Две недели спустя Патрик, Донна и их дети, Камбрия, Джошуа и Оливия, приезжают к нам на ежегодную встречу.

– Приехали! – кричит моя малышня. Греи заезжают в минивэне на аллею, все обнимаются, багаж уносят в спальни, детишки убегают на задний двор – выплеснуть накопленные силы, – а Донна и Кирстин уходят в столовую поболтать о житейском.

– Пойдем в гостиную, – говорю я Патрику. – Кое-что покажу.

Он улыбается, идет за мной в комнату, садится на стул рядом, берет пульт и кладет его мне на колени.

Я жму кнопку питания и ищу запись шоу Рика Стивса.

Интересно, как это примет Патрик. У нас обоих за эти годы были весьма нелепые идеи, но проехать почти восемьсот километров в инвалидной коляске через чужую страну – это верх по шкале психанутости.

Шоу начинается. Мы смотрим молча. Поглядываю на Патрика, пытаясь понять, что творится у него в голове. Ему явно интересно, вот только он и понятия не имеет, о чем я намерен спросить.

Конец. Гашу телевизор. Время действовать.

– Хочешь со мной по Испании? Восемьсот километров?

Патрик просто смотрит на меня. За долгие годы я почти всегда читал его как открытую книгу. Но сейчас – не могу.

Да или нет?

Я хоть знаю, о чем его прошу?

У нас была масса затей в прошлом, но такой – никогда.

Не знаю, исполнима ли моя просьба, но знаю другое – я не в силах представить, как иду на такое с кем-то еще.

Его ответ, четыре кратких слова, меняют всю нашу жизнь.

– Я буду толкать тебя.

В Меридиане, штат Айдахо, царит июнь. И он прекрасен. Ослепительно синее небо, яркая зелень травы, воздух искрится от брызг дождевальных машин, во всей красе цветут цветы, и люди часами гуляют, радуясь солнцу.

Так и сегодня. Легкий ветерок смиряет жару, пока мои детишки носятся по площадке Клейнер-парка. Дети коллег кто на турниках, кто играет в салки с моей старшей, Камбрией. Ей восемь, уже большая. Волосы развеваются на бегу – длинные, светлые. Джошу четыре. Изо всех сил пытается угнаться за сестрицей. Оливии только три, сидит на руках у жены. Мы удочерили ее, взяв из Китая. К Америке она уже привыкла, но в толпе по-прежнему нервничает. В китайском приюте ей было непросто, и только на руках у Донны она всегда находит покой.

Донна болтает с новыми знакомыми. Подходят с семьями мои коллеги из больницы Святого Луки. Мы пришли развеяться: это запоздалое «весеннее барбекю» – наш заслуженный отдых. А вот приехал с семьей и мой босс Эд. Идет к накрытым скамейкам, где напитки и тарелки.

На Эда я тружусь уже два года. О Джастине он знает. С Эдом мы впервые встретились, когда он только что сменил прежнего администратора, а у меня близился отпуск. Эд тогда знакомился с сотрудниками и спросил, что я планирую на выходные.

– Лечу в Сан-Диего, к лучшему другу, – ответил я. – Неделю там побуду, помогу там, да и жена его отдохнет, в отпуск съездит.

– Отдохнет? – удивился он. – От чего?