Глеб внимательно смотрел, что делаю я и старался повторять. От смеха было практически не удержаться.

− Хватит угорать, − строго сказал Разумовский, уперев руки в боки от чего я еще сильней начала угорать. – Ты привыкла это делать с детства, а я…

− А ты можешь все оставить и уехать в город. Тебя никто не держит.

Ну, не могу спокойно смотреть на него.

Не вписывается Глеб в наш интерьер, но это привносит свою изюминку.

− Ладно… Спорим, я буду первым? – он выбирает три ряда картошки, обещаясь первым оказаться в конце огорода. Скидывает футболку.

− Смотри, сгоришь, − предупреждаю парня, с интересом разглядывая его крепкие мышцы.

Глеб только отмахивается, довольный произведенным эффектом. А когда облился водой, подойдя к колонке, я вообще подвисла.

Капли так эротично стекали по его идеальному торсу. Прослеживаю путь и зависаю на резинке шорт. Непроизвольно облизываю губы...

− Заноза, да ты меня хочешь, − очнулась от его слов и гневно уже стреляю в него испепеляющими взглядами. − Вон, даже сосочки встали.

Чертовый тонкий лиф, через который все видно. Закрываюсь руками. Уверена, что покраснела, как рак. Глеб совсем близко подошел, упираюсь в мокрый пресс ладонью. А сама смотрю на его губы, мечтая, чтобы поцеловал. Но он отстраняется.

− Погнали! С тебя шоколадка, Филатова! Потому что я буду первым!

10. Глава 10

Глеб

Я чуть не проиграл Яне. Как так у нее легко получается обработать этим странным инструментом каждый куст картофеля? Я уже упарился, а она, не торопясь, будто даже с удовольствием шла между рядов, оставляя за собой высокие валки земли, из которых торчали зеленые макушки.

Возможно она мне немного поддалась, чтобы сохранить мое достоинство. Шоколадку я сам купил в местном магазине, и с чаем вечером съели.

− Вкусная, − удивилась Филатова. – Где нашел такую в нашей глуши?

− В магазине, − пожимаю плечами. Чуть не ору, спина горит нещадно, будто на нее кипятка плеснули.

Просто стоит такая шоколадка здесь дороже, и не многие могут себе такую позволить.

К вечеру мне поплохело совсем, будто коньяка налакался, ведет из стороны в сторону.

− Ты чего? − спрашивает Яна и чуть приобнимает.

− Ай! – воплю, отшатываясь от нее. – Больно!

Заноза сразу принимается снимать с меня футболку. У меня игривое настроение, оглядываюсь, бабушки не видно нигде. Тяну девчонку к своему торсу, намереваясь потискать.

− Офигел? У тебя спина сгорела, а все туда же, − кладет прохладную ладонь на лоб, так хорошо сразу, приятно. – И жар уже… пойдем, лечить тебя буду.

Ведет в гостиную, укладывает на диван, животом вниз. Сует в рот какую−то таблетку и подает стакан с водой, даже помогает запить. А потом аккуратно мажет спину чем−то вонючим.

− Вот дурак−то… сказала же, не снимай футболку. Но нет, выпендриться надо было…

− Хотел тебе понравиться.

− Ты мне и так нравишься, − вдруг признается и опускается на пол у моей головы. – Но мутить с тобой все равно не буду.

− Почему? – чуть приподнимаюсь, но она укладывает обратно, слегка нажимая на плечи. Потом пробегается пальцем по скуле, убирает прядь волос.

− Лежи… сейчас полегчает. Уезжай завтра в город, а? Не место тебе здесь. Развлекать тебя некогда, работать нужно.

− Я же тоже работаю… ну, как могу, помогаю. Да и с бригадой мужиков вас не оставлю, мало ли… Так, почему со мной мутить не хочешь? Поломаться приспичило? Я знаю, что ты…

− Да ты задрал уже! Не ломаюсь я! – вскакивает с пола, а я жалею, что разозлил. Хочу, чтобы обратно села, и гладила лицо пальцем, как начала это делать. – Плевать мне, что я еще девственница, просто так получилось, а то давно бы стала женщиной. Не с кем было это сделать, ведь мужчина должен хотя бы нравиться, иначе как с ним в постель−то… Ты нравишься. Да ты и сам видишь это. Но ты… ненадежный. Я все больше влюбляюсь, а ты видишь только цель. Переспать со мной. А дальше что? Будет это «дальше» с тобой? Или мне обеспечено провести с тобой ночь и остаться с разбитым сердцем? Будь ты другим… не таким ветреным, мы бы давно были вместе… может быть.