– Всем приготовиться! – я кое-как расслышал команду Пороха, обращенную ко всем стрелкам. – Ждите команды!

А я продолжал идти. Вовремя посетила мысль, что надо бы как-то подыграть… А то подозрительно выгляжу. Я резко развернулся, сделал несколько неуверенных шагов и остановился. Но тут же услышал крик Пороха, который догадался о моих намерениях.

– Иди, иди! Нам проблемы не нужны! – крикнул он и поднял ствол автомата.

Я двинулся, снова остановился, шагнул вперед.

Резвый явно расслабился. Махнул своим парням, мол, все нормально. Я очень хорошо различил, что чуть ли не половина людей Резвого опустили оружие. Отличный ход. Да я актер, блин.

Буквально затылком чувствуя, что все защитники сейчас напряжены до предела, я продолжал идти. Да, я с трудом сдерживал страх, кое-как контролировал стресс. Но сердце бешено стучало, что говорило само за себя. Адреналин попал в кровь… А решение уже было принято!

До предводителя банды мародеров было метров десять, когда я поравнялся с небольшой ямой на дороге. Даже не яма, просто низина, скрытая пологим холмиком.

Замедлился. А затем, резко выдохнув, плашмя бросился вниз.

И одновременно сзади прилетела громкая команда:

– Огонь!

Без лишних раздумий заработал крупнокалиберный «ДШК», заговорили винтовки и автоматы, карабины и пистолеты. Над моей головой разразился настоящий свинцовый ураган.

Человек десять из банды Резвого попадали, но что там происходило дальше, я уже не видел. Буквально вжавшись в землю, я даже зажмурился. Свистели пули, гремела стрельба. С другой стороны тоже ответили, но пока слабо – мародеры еще не отошли от шока. Такого они точно не ожидали, будучи уверенными в своем превосходстве.

Но постепенно стрельба защитников начала стихать. Замолк «ДШК», похоже, израсходовав боеприпас. Не зря Патрон переживал насчет боезапаса.

– А, твари-и! Вам конец! – над моей головой пронесся яростный крик Резвого, который, кажется, даже не пострадал.

Его люди, оправившись, открыли яростный ответный огонь, загнав всех защитников за ограду. Конечно, защита так себе – то тут, то там слышались крики боли. Пули пробивали деревянные щиты, доски, прошивали тела.

А затем заработала зенитная установка. И это было страшно.

Жуткий грохот с легкостью перекрыл стрекотню винтовок и пистолетов. Я изловчился, взглянул на укрепленную стену и охренел. Тяжелые пули двадцать третьего калибра рвали доски и щиты на части. Тут и там гасли идентификаторы погибших стрелков.

– С-сука! – процедил я и, шустро высунувшись из-за холмика, отыскал взглядом зенитку и крикнул:

– «Ржавчина»!

Машина смерти тут же подавилась и заглохла. Послышались возмущенные крики.

Я еще не успел спрятаться обратно, когда по мне открыли хаотичный огонь. Ухо отозвалось болью – случайная пуля срезала мочку правого уха, от чего я даже вскрикнул. А могло бы прилететь и в глаз.

– Ха-ан! Я тебя на кол посажу! – злобно заорал Резвый. И что странно – его голос то приближался, то удалялся. Он как будто бы перемещался по полю, но как ему удавалось оставаться живым?

Со стороны противника послышались крики:

– «Выстрел»!

– «Дрожь»!

– «Искры»!

– «Кинезис»!

Это заработали боевые спецы мародеров, способности которых тоже могли наносить физические повреждения и, чаще всего было так, что огнестрельное оружие существенно проигрывало.

Разлохмаченная дощатая стена вспыхнула в нескольких местах. Где-то загорелась, где-то в воздух взметнулись куски переломанных в опилки досок. Там что-то взорвалось. Часть ограды развалилась от непонятной вибрации.

Вышка, на которой сидела Белка, с хрустом покосилась, начала заваливаться влево. Но девушка, проявляя чудеса ловкости, шустро соскользнула вниз по тросу, скрывшись за крышей дома.