Само собой, у него не было отбоя от женщин. После развода с Анжелой он, уже не скрываясь, завязывал многочисленные романы и романчики с партнёршами по съёмочной площадке или спектаклям. Затем, затосковав по теплу семейного очага, Белецкий снова попытался построить серьёзные отношения – сделал предложение телеведущей Екатерине Вавиловой. Этот союз тоже оказался кратковременным, поскольку они с Катей были совершенно разными людьми. Однако во время скоропостижно скончавшегося брака всё-таки успел вскрыться не слишком приятный факт: оказывается, Александр не мог иметь детей. Вернее, его проблемы требовали длительного и дорогого лечения, лучше всего за границей, без которого вероятность зачать ребёнка сводилась практически к нулю.

Белецкий принял своё бесплодие как данность и со временем даже перестал сожалеть об этом. У него уже была дочь – Дашка, любимая, непосредственная, славная девчонка, и он набил бы морду всякому, кто попытался бы её обидеть. То, что они не родные, в конце концов совершенно стёрлось у него из памяти. Она была его дочерью – и точка. Посторонние люди с лёгкостью находили у них общие черты, несмотря на то, что чисто физического сходства не наблюдалось. Но Даша тоже была красавицей, да и статью походила на Белецкого – такая же тонкая, благородная и изящная, в отличие от обрюзгшей, рано потерявшей форму и не следящей за собой матерью.

Раздался звонок домофона. Александр облегчённо выдохнул и улыбнулся сам себе – вот и блудная дочь заявилась! Поднявшись с кресла, он двинулся в прихожую, ни на секунду не сомневаясь, что это именно Даша. Опережая его, из глубины квартиры выскочил Риф – длинношёрстный колли, красавец, баловень и любимец Александра – улыбаясь во всю пасть и заранее молотя хвостом от нетерпения.

Домработница открыла дверь и впустила в квартиру насупленную, разобиженную на весь мир строптивую девчонку.

– Привет, пап, – шмыгнув носом и пряча взгляд, хмуро проговорила дочь. – Можно, я сегодня у тебя переночую? Фу, Риф, перестань! – засмеялась она, не в силах больше сохранять суровость, в то время как пёс поставил передние лапы Даше на плечи и принялся неистово вылизывать её лицо.

Александр попытался изобразить спокойствие. На самом-то деле больше всего на свете сейчас он хотел отчитать своё непутёвое дитя за сумасбродство – и одновременно обнять, от всей души взлохматить ей волосы и чмокнуть в макушку.

– Ты без звонка, – заметил он. – А если бы я был на съёмках или вообще не в городе? Куда бы ты подалась в два часа ночи?

– Ну, тётя Глаша-то по-любому дома, – махнула рукой Даша, другой рукой почёсывая гриву балдеющего Рифа. – А мобилу я спецом отключила, чтобы не беспокоили… некоторые.

– Некоторые – это мама? – безжалостно уточнил он. – То есть, она не в курсе, где ты болтаешься ночами?

Губы у Даши трогательно задрожали.

– Я не вернусь домой, – отозвалась она, опустив голову и снова шмыгнув носом. – Видеть её не хочу. Я её ненавижу!

– Да-да, я в курсе, ненавидишь и желаешь ей сдохнуть, – подтвердил Белекций. – Право, Даш, я от тебя такого не ожидал. Детский сад какой-то. Некрасиво и глупо. Тем более, по отношению к собственной матери.

– Настучала уже? – Даша недобро прищурилась. – Я так и знала…

– Она у тебя одна. Других не будет.

– Да лучше бы и этой не было! – выкрикнула она в запале. – Она абсолютно невыносима, даже ты не смог с ней жить, потому что…

– Замолчи! – прикрикнул на неё Белецкий. – Эти проблемы – дело не твоего ума. Какие бы у нас с мамой ни были отношения, мы – твои родители. Мы несём за тебя ответственность, переживаем за тебя…