– Привет. Как поработалось?

– Привет. Всё хорошо, спасибо за ужин. Женя и Гена уже умотали?

– Да, вроде. Я думала, ты уже не придёшь, – произнесла она.

– Мысли позитивнее! – улыбнулся я и подал ей правый локоть, приглашая на ночную прогулку.

Ночь встретила нас прохладой и густым ароматом цветущей липы из парка за общагой. Фонари мигали, будто подмигивали нам вслед, а где-то вдалеке скрипели качели – наверное, ещё какие-то романтики не хотели возвращаться в комнаты. Аня взяла меня под руку крепче, и я подумал, что, может, и без микроволновок в этом восемьдесят третьем есть что-то настоящее – вот это: тёплое, простое, наше.

Город спал, но не мы. Улицы, залитые жёлтым светом, вели нас куда-то в никуда, и это было идеально.

Аня шла рядом, её рыжие волосы развевались на тёплом ночном ветру, будто огненные язычки. Синее платье в белый горошек болталось на ней чуть мешковато, но это только подчеркивало её лёгкую небрежность – будто она нарядилась наспех, просто чтобы выйти со мной.

В будущем мы бы смотрелись с ней странно, ведь к её платью совершенно не шёл мой обычный, «фирменный» образ: дешёвые штаны с полосками, которые при дневном свете выдавали себя кривым шрифтом adidas, и потрёпанные кеды. Но Аня, кажется, не замечала этого. Или делала вид.

– О чём ты думаешь? – спросила она, и уголки её губ дрогнули.

– О том, одни ли мы во Вселенной, и есть ли на далёких звёздах жизнь, – соврал я, поднимая взгляд на небо.

– М… а ещё о чём?

– О том, что ты похожа на ту самую песню, которую я никак не могу вспомнить.

Она рассмеялась, и этот звук слился с шумом проехавшей через улицу одинокой машины. Она всё ещё шла со мной под руку – её пальцы были тёплыми, и от этого тепла забывалась вся суета моего прошлого дня, прошлой недели, прошлого месяца. Окситоцин, гормон социальной значимости. Мы с Анютой ещё даже не целовались, а моё тело уже воспринимает её как часть моей маленькой стаи.

Проходя мимо какой-то детской площадки, мы заметили ребят – вернее, это они нас заметили. У них была одна бутылка на троих, и один из компании шагнул к нам, но другой взял его за руку, что-то шикнул на ухо, и тот замер. Узнали во мне спортика? Или видели где-то ещё? У региональной известности есть свои плюсы и минусы.

Из плюсов – репутация среди ментов: могут отпустить и даже повторно не потребовать показать сумку. Из минусов – пожелай я сделать что-то безбашенное, все узнают во мне Сашу Медведева.

Выяснять, что именно сдерживало ребят, ведущих ночной образ жизни, было совсем неинтересно. А может, и не узнали меня – просто тот, кто шагнул ко мне, не сёк в дворовых понятиях, а его просто остановили: «Куда ты? Не видишь, он с девушкой!»

Анюта, Анюта, рыжик мой рыжик, сегодня ты, похоже, неосознанно спасла этих троих от озвездюливания.

Но чем наше третье свидание будет отличаться от всех остальных? И я решил, что – «безумием»!

– Анют, ты высоты боишься? – спросил я её.

– Нет, а что? – удивилась она вопросу.

– Полезли! – показал я ей на пожарную лестницу на торце одной из хрущёвок.

– Ты с ума сошёл?!

– По курицам в постели не понятно было? Полезли! – и мы подошли к лестнице, и я подсадил Аню наверх, чтобы её руки могли касаться верхней ступеньки, и она бодро полезла.

Обожаю это время – все атлетичные, не то, что в моей прошлой жизни, где половина на лавочке с освобождением от физкультуры сидит.

– Эй, не подсматривай! – вдруг дошло до неё, и она крикнула мне сверху.

А я, подпрыгнув, подтянулся и тоже полез за ней.

– Заберёмся – дашь мне пощёчину! Сразу за всё! – выдал я, поднимаясь наверх и созерцая её ножки, перебирающие по ступенькам под платьем.