- Попа слипнется! – усмехнулась я, ерзая на стуле. - И чем я тебе так улыбаюсь?

- Перспективами! – шепнул на ухо голос, а у меня по телу пробежала волна растревоженных этим бархатистым тембром мурашек. – Заманчивыми перспективами…

Голос усмехнулся, а я поерзала «заманчивыми перспективами», понимая, что этот стул меня смущает. Я подозрительно прислушалась, но сладкий мужской голос умолк.

Истеричное зеркало пыталось рассказать мне об ужасах, которые творятся в каком-то храме и демонстрировало мне, как какой-то хмырь заглядывает статуе под каменную юбку. Девушки в белом бегали туда-сюда, считая, что женская паника и крики – лучший способ защититься.

- Пошли они в …, - дернулась я, привыкая к плохим новостям, но догадливые люди меня уже опередили, карабкаясь по статуе вверх и плотно облепив то самое место, куда я мысленно их посылала.

Мне бы в уборную… Я немного нервничала, поглядывая на стройный ряд монументальных колон.  Обернувшись, я увидела в дальнем конце храма зловещего вида двери.

Отмахиваясь от воплей зеркала, я брела вдоль белых колон, разглядывая прозрачный потолок, который пронзал искрящийся свет, и прислушивалась к гулкому эху своих шагов. С каждым шагом дверь приближалась, покрываясь зловещими буквами, от которых становилось как-то не по себе. Мне казалось, или прямо из щелей вырывалось что-то похожее на черный дым, тут же растворяясь в ярком свете? Рядом  уходили под самый потолок огромные белоснежные створки врат, куда спокойно могла проехать конная процессия, небольшое войско, карета и даже слон с богиней на спине. Сомневаюсь, что это тот пункт назначения, который должен превратиться в пункт наслаждения!

- Я здесь, - прошептал голос из-за черной двери, причем так сладко-сладко, что я даже дернулась, глядя на  ручку с подозрением.

- Мужчина, - мрачно произнесла я, осматриваясь по сторонам и понимая, что зря пеняла на невинный стул. Вопросов было больше, чем ответов. – Не могли бы вы там побыстрее?

Я терпеливо стояла под дверью, понимая, что роскошные врата справа и слева явно не предназначены для столь скромных божественных потребностей.

- Мужчина, - постучала я в дверь рукой, закатывая глаза после пяти минут ожидания. – Вы долго там собираетесь сидеть? Имейте же совесть! Давайте, делайте свои дела побыстрее!

Мне кажется, или он потерял дар речи? Странно, только что со мной разговаривал.

- Вы что там? – нервно дернулась я, снова стуча в дверь. – Уснули?

- Эм… - послышалось за дверью, пока я глубоко дышала, пытаясь сохранить спокойствие и душевное равновесие. Я терпеливо ждала, расхаживая перед дверью, заложив руки за спину.

- Ну сколько можно заседать? – попыталась пристыдить я чужую совесть. – Вы там что? Уснули?

За дверью послышалось что-то странное, не очень членораздельное.

- Вы там уже достаточно долго сидите, - тонко намекала я, не понимая, как мужчина оказался в моем храме.

Мои пальцы прикоснулись к ручке, а прямо по двери пробежали светящиеся буквы: «НЕ ОТКРЫВАЙ!». Я отпрянула, чувствуя, как вязь букв слепит мои глаза.

- Мужчина, может вам плохо? – поинтересовалась я, вздыхая. И тут же обратилась к зеркалу. – Вы там уже сто лет сидите!

- Сто три, если быть точнее, - послышался странный голос за дверью. Он явно был чем-то удивлен и озадачен.

- И что? – язвительно поинтересовалась я, понимая, что если молиться, то только себе.  – За сто лет никак?  Вы что? Туда библиотеку с собой брали? Давайте, шустрее, а?

- Я вот тут думаю, - послышался очень странный голос, а интонация мне намекала на то, что там явно сидит мыслитель с большой буквы.