— Да подожди же ты, — Кир, наконец, нагоняет меня и снова хватает за руку, разворачивая к себе. — Я это… прости меня. Давай подумаем, что можно сделать.

— Зачем? — я пожимаю плечами. — Я воспользуюсь услугами стилиста.

— Эй, — протестует парень, — ни один стилист не оденет тебя так как я. Я точно знаю что нравится Мирону, а ты откуда узнаешь? — он разворачивается и идет назад, смотря на меня. 

— Не знаю, но узнаю. У нас с твоим братом занятия по английскому.

— Вау, — протягивает он. — Ты не так безнадежна.

— Слушай, я больше не нуждаюсь в твоей помощи, — я делаю вид, что не замечаю его и достаю телефон.

— Стой, — Кир удерживает меня напротив себя и заставляет остановится. — Давай, ладно, я помогу и даже постараюсь не издеваться.

— Правда?

— Лунтик? — с надеждой спрашивает он.

— Нет, ни за что. Еще раз назовешь меня Лунтиком и…

— И что? — парень внезапно оживляется и наталкивается на меня, обхватывает рукой за талию и опускает руку ниже, задирая пальто. Я не успеваю среагировать, так что его рука по-хозяйски ложится на мою ягодицу и сжимает ее сквозь ткань брюк.

— Что ты делаешь? — я отталкиваю его и зло смотрю в лицо, на котором блуждает ухмылка.

— Проверял твою жопу на упругость. Восемь из десяти! Тебе не мешает подкачаться.

— Да пошел ты! 

— Эй, Лун… Ева, стой. Пошли в кафе обсудим все, ну серьезно, прекрати. Я не хочу проблем с законом и помогу тебе с братом, — он поднимает руки вверх, как будто защищаясь и улыбается, обнажая белоснежные зубы и показывая ямочки на щеках.

Такие же прекрасные, симметричные ямочки, как у брата. Точь-в-точь. Я невольно засматриваюсь на его лицо. Он точно такой же, как и брат, даже разницы никакой нет во внешности. Ни родинки, ни щетины, даже стрижка и та такая же, как у Мирона: ниспадающая на лоб челка, которую приходится все время поправлять назад.

— Эй, ты что это, засмотрелась? — слышу голос где-то рядом со своим ухом.

— Засмотрелась, — киваю я. — На тебя идиота.

— Оуч… — он тут же расплывается в улыбке. — Ты точно уверена, что тебе нужен Мирон? Ты вон, идиотом назвала почти его. Не забыла, что у нас одинаковая внешность?

— Не забыла, — кривлюсь в улыбке, — только ты не забывай, что по степени мудачества ты занимаешь первое место по универу.

Я разворачиваюсь и иду в кафе, решив, что разговаривать на улице — плохая идея. Нас могут услышать студенты, да и увидеть могут. Мало ли, еще расползутся слухи о том, что я гуляю с братом Мирона или, что хуже, с самим Мироном, а он об этом даже и не знает.

— Да уж, забыл, что брат паинька. Божий одуванчик прямо. У тебя там случайно пьедестала с его фигуркой нет? — в его голосе звучат насмешливые нотки, но он таки следует за мной.

Мы заходим в кафе, но столик, за которым мы сидели, занят.

— Пошли сюда, — Кир хватает меня за рукав парки и тащит к столику в самом углу.

Вальяжно расседается на стуле и кивает на место напротив.

— Там было удобнее, — замечаю я, отметив, что здесь стоят стулья, в то время как там были диванчики.

— Тебе полезно сидеть на твердом, — тут же находится Кирилл, чем невероятно выводит меня из себя. 

Я аккуратно размещаю пальто на вешалке у входа и возвращаюсь к столику, сажусь, заказываю латте и жду, пока парень сделает заказ: на этот раз черный кофе без сахара.

— Итак, что ты знаешь о моем брате? — начинает Кирилл. — Какой он?

— Ну он добрый, спокойный, хорошо учится, не прогуливает пары, как некоторые, у него красивая улыбка, лицо, он галантен, не бабник, как…

Договорить мне не дает звонкий смех и стук ладошкой по столешнице. Я запинаюсь и со злостью смотрю на своего собеседника.