Девка всхлипнула, сделала шаг назад. Подскользнулась и... Я взвыл, когда чертова пылевытиралка врезалась мне в пах. Мир взорвался миллионами радужных искр. Толстуха свалилась в огромную лужу и скуля, поползла к выходу. Ну ничего себе денек выдался. Огнище.
- Обыскать,- прорыдал я, вертясь на месте, словно огромный бородатый, голый волчок. – Эта овца не просто так тут. Остальные все - вон. Вон, черт возьми. И мне, Мишка, пузырь со льдом. Быстро. Девку закрыть в кабинете, пока в себя не приду. Я сам ее допрошу. Когда смогу. Если вообще смогу.

Зинаида

Зеркала беспощадны. Я уставилась на себя в волшебное стекло, борясь сразу с несколькими желаниями: зарыдать в голос, убиться с разбегу об стену и сожрать плюшку, ну такую, сахаром присыпанную и чтоб много – много масла.

С серебряной глади псише, стоящего в темном углу, похожей на пенал, отельной раздевалки на меня смотрело нечто из фильма ужасов про зеркала.  Только там это самое нечто было тощим до безобразия. А в моей версии, оно пылало жизнью и жизнерадостной полнотой не свойственной бабайкам.

- Тебе очень идет,- хмыкнула поганка Варькина, с аппетитом пожирающая яблоко. - Просто Мата с харей. Только вот на уборщицу ты не тянешь. Этой самой, харей, не вышла. Ну и не инженю пи – пи уже, все таки ты,Зинка.

- Чивой- та? – обиженно хрюкнула я, одергивая кургузую куртейку от униформенной пижамки. Резинка от тесных штанов впилась мне в талию, и теперь я чувствовала себя, как проглоченная по пояс акулой пловчиха.

- Да у тебя на лбу написано – я закончила литературный институт имени Ломоносова,- захлебнулась соком администраторша. Кто ей только доверил серьезную работу?

- Горького, до Ломоносова я не доросла, — попыталась выдохнуть я.- Слушай, а размера побольше нет дерюжки. Я в этой что – то не могу шевелиться и дышу с трудом.

- Тут тебе не ЦУМ,- отрезала Варькина, придирчиво оглядывая мою, похожую на перетянутую шпагатом колбасу, персону. – Передничек дам, чтобы прикрыть валики. И все...- уже рявкнула она, предвосхищая мои возражения.- Надо же, за сто евро хотят прямо незнай чего.

- Ты не ври, давай,- пропыхтела я, завязывая передничек на талии.- Лизка ни за что бы такие деньги за обноски не дала. Она жадная до одури.

- А я могу работу потерять,- начала торговаться наша с Лизуней детская приятельница, — еще и мало сотки. Надо еще за вредность докинуть.

- Тысяча рублей. А вредность у тебя врожденная, за нее ты нам еще должна, помнишь? - чувствуя себя торговкой на рынке города Херсон, я прошла к тележке, заваленной препаратами для уборки помещений и швабрами. Сомнения в способности  дышать, двигаться и существовать в униформе с чужого плеча только окрепли. Ну ничего, я быстро же. Положила в ведро фотоаппарат, диктофон сунула за пазуху, проверила пришпиленную к кармашку видеокамеру. Проверила все орудия своего производства, осталась довольна.

- Куда идти?

- К лифту. Красавчик весь бельэтаж занял. Из лифта выползешь и шуруй вперед, не промажешь.

- А он точно уехал? – предчувствие ядовитыми щупальцами заползло в душу.

- Век свободы не видать. Вон, на камерах видно – охраны нету у дверей. Фиг бы он отпустил амбалов, если бы сидел в номерах,- с видом знатока Варькина достала из кармана сушку и захрустела ею как китайская девушка черепаховым панцирем.

- Ты видела, как объект уходил? – все еще не веря в удачу и в гений Катьки, подменяющей свою тетку на месте администратора отеля, подозрительно спросила я.

- Не. Я сменилась полчаса назад,- хлопнула ресничками поганка.- Да не бзди, раз у дверей нету охраны – верняк.