– Бомбы!

И тут же лодку встряхнуло и швырнуло в сторону. Рейнгарт не устоял на ногах, рухнул на палубу, но тут же вскочил:

– Не дрожите! – попытался он крикнуть как можно уверенней. – Мы же черти! Дьявол нам по-родственному поможет!

Рейнгарт был уверен в своей удаче и потому искренне удивился, когда из кормовых отсеков посыпались доклады:

– Повреждение двигателей! Течь в шестом отсеке! Затопление седьмого отсека! Доктора в корму, там раненые!

Эсминец заходил на вторую атаку. С помощью асдика он держал уверенный контакт с лодкой, и все слышали приближающееся шлёпанье винтов.

Рейнгарт понял, что на этот раз не уйти.

– Продуть балластные цистерны! Всплываем!

– Герр командир, вы хотите сдаться?! – выкрикнул старший помощник.

– Чёрта с два! Мы дадим бой! Тащите ящики со снарядами на центральный пост!

Но и всплыть U-255 тоже не успела. Увы, всё те же пресловутые секунды. Эсминец прошёл над головой, едва не протаранив рубку, и сбросил очередную серию бомб. Взрывом, словно гигантским консервным ножом, вспороло лёгкий корпус, за ним прочный, и внутрь хлынула вода.

После первой атаки Максим заметался в кубрике в общем потоке снующих вокруг матросов. Увидев, как кто-то выхватил из-под койки мешок со спасательными жилетами, он вырвал у него из рук оранжевый жилет и, торопясь, натянул его на плечи. Такую бомбовую атаку ему ещё переживать не приходилось, и он был близок к панике. Мощным потоком по ногам хлынула вода. Красный свет мигал и вырывал из темноты перекошенные лица немцев. Цепляясь за них руками, он пытался понять: куда надо бежать? И что в конце концов происходит? Неожиданно страшная кувалда ударила в борт. Максим увидел, как из разверзнувшейся щели на него обрушился водопад. Его закружило, вдавило в острый металл и швырнуло куда-то вверх, к свету.

Оглушённый и будто вывернутый наизнанку, ничего не соображая, он плавал среди кучи всплывшего вместе с ним мусора и безразлично смотрел на острый нос несущегося на него эсминца.

Командир эсминца был счастлив. Ещё бы! Он потопил немецкую подводную лодку, и теперь место в истории ему обеспечено. Он свесился через леера мостика и смотрел на проплывающие мимо борта пустые спасательные жилеты и выброшенные на поверхность тряпки вперемешку с обрывками бумаги. Из воды показалась голова, безвольно поникшая на воротник жилета.

– Живых нет? – спросил он стоявшего в шлюпке офицера, руководившего спасательной операцией.

– Нет, сэр!

– Посмотрите по курсу! Там ещё один плывёт!

– Есть, сэр! – офицер приложил к голове ладонь и посмотрел, куда указывал командир. Присмотревшись, он взволнованно крикнул: – Он, кажется жив!

Моряка вытащили из воды и поторопились передать на эсминец. Глаза его безвольно закрывались и казалось, что сейчас он испустит дух. Стащив с него мокрую куртку подводника с орлом и свастикой на кармане, моряка укутали в одеяло и попытались влить в рот горячий чай. Сделав несколько глотков, он посмотрел на стоявших кругом англичан и произнёс несколько слов.

– Сэр! Это не немецкий язык! – прислушавшись, произнёс спасший его офицер. – Я уже успел достаточно пообщаться с русскими и бьюсь об заклад, что это русская речь.

– Русский на немецкой лодке? – удивлённо спросил командир. И вдруг его лицо осенила догадка: – А не тот ли это русский, за которым охотятся моряки Северного флота?

Лицо командира засветилось от гордости, и он уверенно добавил:

– Сегодня определённо день моего ангела!

Радиограмма, переданная с U-255, перелетела Баренцево и Норвежское моря и, будто камень, упавший в тихий пруд, побежала кругами по воде, всколыхнув спокойствие в некоторых весьма высокопоставленных кабинетах. В этих стенах решались судьбы тысяч людей и писалась новейшая история. Здесь принимались решения, влияющие на ход войны и определяющие стратегию развития государства.