– Леди Джайна, – заговорил он. – О вас с вашим гостем меня не предупредили. Не нужно ли вам сопровождение?

Маги с легкой усмешкой переглянулись.

– Благодарю, капитан Ваймор. Ценю твое предложение, но, полагаю, этот господин способен меня защитить, – с непроницаемым лицом ответила Джайна.

– Как пожелаете, госпожа.

Подождав, пока стражники не останутся далеко позади, Кейлек предельно серьезно сказал:

– Даже не знаю, Джайна. Возможно, выручать потребуется как раз меня.

– Что ж, тогда я приду тебе на выручку, – с той же серьезностью ответила Джайна.

– Ты уже пришла, – со вздохом проговорил Кейлек.

Джайна вскинула на него взгляд и сдвинула брови.

– Вовсе нет, – возразила она. – Я всего лишь помогаю тебе.

– И, можно сказать, спасаешь. Не только ты, но и вы все. Мы… мы уже не те, что прежде. Мне так хочется… заботиться о стае, защищать ее от любых бед…

Тут Джайна поняла, в чем дело.

– Как хотелось оберегать Анвину?

Щека Калесгоса дрогнула, но шаг его оставался по-прежнему ровным.

– Да.

– Но ты ни в чем не виноват перед ней.

– Виноват. Ее захватили в плен и использовали… – голос Кейлека задрожал от отвращения к самому себе. – Использовали, пытаясь привести в Азерот Кил’джедена. И я не сумел спасти ее.

– Если не ошибаюсь, ты ничем не мог ей помочь, – осторожно, словно нащупывая путь впотьмах, сказала Джайна (как знать, насколько Калесгос готов поделиться с ней тем, что у него на душе). – В тебя самого вселился Повелитель Ужаса. А едва освободившись от его жуткой власти, ты немедля отправился к ней.

– Но не смог ничего сделать. Не смог им ничем помешать.

– Еще как смог, – настойчиво возразила Джайна. – Благодаря тебе Анвина стала самой собой – Солнечным Колодцем. Благодаря твоей любви и ее мужеству Кил’джеден был побежден. Тебе хватило самоотверженности не препятствовать ее истинной участи.

– Я понимаю, – согласился Кейлек. – Вот и Аспектам было суждено утратить силы, дабы мы одолели Смертокрыла. Нет, все, что произошло – совершенно правильно. Только… от этого не легче. Как же это тяжело – видеть крушение их надежд и…

– И знать, что твоим надеждам тоже не суждено сбыться?

Калесгос резко повернулся к ней, и Джайне на миг показалось, будто она зашла слишком далеко. Но нет, в его взгляде не было гнева – одна только мука.

– Ты несравненно моложе меня, – проговорил он. – Откуда в тебе такая прозорливость?

Джайна взяла его под руку, и оба двинулись дальше.

– Просто меня мучает то же самое, – отвечала она.

– Отчего ты здесь, Джайна? – спросил он.

Удивленная его прямотой, Джайна приподняла золотистые брови.

– Я слышал, тебя считали одним из лучших магов ордена. Отчего ты не в Даларане? Зачем ты здесь, между болотом и океаном, между Ордой и Альянсом?

– Затем, что и здесь кто-то нужен.

– Вот как?

Сдвинув брови, Калесгос остановился и развернул Джайну лицом к себе.

– А как же! – огрызнулась она, чувствуя вскипающую в груди злость. – Или тебе, Кейлек, хотелось бы войны между Ордой и Альянсом? Может, драконы нашли себе новое развлечение – странствовать по миру и сеять вражду?

Удар оказался чувствительным. Синие глаза Кейлека потемнели от боли. Увидев это, Джайна тут же устыдилась собственных слов.

– Прости. Я… я вовсе не хотела тебя обидеть.

Кейлек кивнул.

– Тогда что же ты хотела сказать? – спросил он, однако в его голосе не чувствовалось затаенной злости.

Джайна умолкла. Этого она и сама не знала. Ответ сорвался с губ, словно бы сам по себе:

– Мне не хотелось оставаться в ордене после падения Даларана. После… после гибели Антонидаса. Его убил Артас, Кейлек, – и его, и многих других. Тот самый, кого я любила. За кого собиралась замуж. После всего этого я не могла… не хотела там оставаться. Я изменилась, и Кирин-Тор тоже. По-моему, теперь они не просто нейтральны. По-моему, они, возможно, сами того не сознавая, взирают сверху вниз на всякого, кто не один из них. А весь мой опыт учит: чтобы действительно взращивать мир, нужно понять и принять всех – всех до одного, сколь бы они ни были разными. Сама бы ни за что не подумала, однако у меня на самом деле есть талант дипломата, – убежденно сказала она.