– И ты именно так и пишешь все последнее время?

– Именно так и пишу.

– И предполагается, что я должен позволить кому-то – или чему-то – творить через меня?

– Суть ты верно уловил.

– А если не сработает?

– Ну, попытка не пытка. Вдруг этому «чему-то» понравится писать твоей рукой?

Я опасалась, что, когда назову «что-то» Богом, для моего знакомого это будет слишком. Вдруг он сочтет записку у письменного стола фальшивой, наигранной? Но я недооценила его стремление вернуться к творчеству. Он покорно украсил свой стол надписью «Великий Творец, я позабочусь о количестве. А ты – о качестве». Потом мой приятель занялся книгой. Поначалу это были крупные листы бумаги, исписанные от руки, затем он переключился на записные книжки с пестрыми обложками. Как и я, коллега быстро обнаружил, что ежедневную «норму» он выполняет просто с космической скоростью. Как и я, он понял, что, если увлечься и писать больше трех страниц, это плохо отражается на творчестве. Следуя моему примеру, он неукоснительно соблюдал принцип «усилие без насилия».

– Слушай, страницы и правда копятся ужасно быстро, – делился он со мной.

– Даже не сомневаюсь. Я очень рада!

Примерно в это же время мне позвонила моя сестра Либби, прекрасная художница. Она тоже заметила мою невероятную продуктивность, а еще обратила внимание, что я перестала сетовать на свою писательскую судьбу.

– Хотела бы я рисовать так же легко, как ты пишешь! – жаловалась она.

– Может, и сможешь. Как насчет попробовать один эксперимент?

– Можно попробовать.

– Он немножко примитивный и надуманный.

– Ну, примитивный или нет, с тобой же это сработало.

– То есть ты хочешь попробовать?

– Да. Да, я хочу.

Услышав ответ, я раскрыла сестре основной принцип: что есть некое высшее существо, Творец, который работает «через» нас как художников в широком смысле слова, если мы сами отходим в сторону и позволяем ему это сделать.

– Ты в самом деле повесила над столом эту табличку о качестве и количестве? – удивилась сестра.

– В самом деле.

– Если все сработает, это будет таким облегчением для меня!

– Ну так попробуй.

– Хорошо.

Итак, сестра повесила на видное место напоминание, что отныне за эстетику ее картин отвечает Бог. Избавившись от постоянного самоанализа и самоосуждения, Либби стала рисовать намного свободней. Скорость ее работы росла, а с ней росла и уверенность в себе. Сестра то и дело ловила себя на мысли: «Если для Господа это достаточно красиво, то для меня и подавно». Больше она не критиковала себя за каждый мазок и не стремилась все перерисовать. Ее картины, казалось, жили своей жизнью, они будто наслаждались обретенной свободой. Портреты стали менее постановочными и более естественными. Либби начала включать в свои картины детали, которые ранее безжалостно редактировались и изгонялись. Она почти и не заметила, как ее карьера пошла в гору. Когда наконец сестра сообщила мне об этом, я невольно подумала: «Значит, все-таки есть что-то в этой идее с Богом».

– Ну конечно, в этой идее с Богом что-то есть, как же иначе? – фыркали «друзья по трезвости» в ответ на мой скептицизм. В борьбе с собственным пьянством им помогла исключительно опора на «высшую силу», какой бы та ни была. Я узнала, что это срабатывает и в других сферах жизни. И вообще, кажется, невозможно было придумать такую область деятельности, в которой «идея с Богом» не сработала бы.

– Мне нужна идея для нового сценария.

– Помолись, попроси у Господа подсказки.

– А что если у него нет идей для сценария?

– Откуда еще, по-твоему, они берутся?

– Понятия не имею.