На той же неделе в Лос-Анджелес прилетела моя подруга с Восточного побережья. Мартин разговаривал с ней о моем пьянстве. Она, конечно, согласилась, что с этим нужно кончать. Муж упомянул об этом разговоре, но я и слышать ничего такого не желала. Моя жизнь и без того не сахар. Мое пьянство – это не проблема, а решение. Помню, как подумала, что эти двое – психованные лицемеры. Со своей бы жизнью разобрались, прежде чем в меня пальцем тыкать. Мне даже в голову тогда не приходило, что ими руководит истинная забота обо мне, а не стремление доказать собственное моральное превосходство. Если я когда-то и верила, что Мартин меня любит, то сейчас этой вере пришел конец. Алкоголь – вот и любимый мой, и мой друг. Алкоголь – постоянный, верный, понимающий спутник. Нельзя было допустить, чтобы у меня его забрали. Никто и никогда.
У меня осталась фотография с тех времен, сделанная на старой студии Metro-Goldwyn-Mayer, где мы работали. В соседнем павильоне тогда снимался римейк «Кинг-Конга», и Мартина пригласили взглянуть на огромное создание – главного героя. Муж позвал меня с собой. На фотографии мы с ним стоим на ладони Конга. Сейчас, глядя на фото, я понимаю, что оно стало символом наших проблем. Как огромная обезьяна, наши неприятности сжали нас в кулаке и не выпускали. Как Конг, они могли раздавить нас в любой момент. Мы с Мартином улыбаемся в камеру, но это больше походит на ухмылки приговоренных к смертной казни. Из уютной ретроспективы, конечно, несложно заметить всю ироничность снимка. Мы словно ликуем от счастья, совершенно забыв о нависшей над нами угрозе. Мы были так молоды и ни о чем не подозревали – типичное клише для голливудской утробы. Наши запутанные судьбы вершились в газетах.
Мартин и Лайза. Лайза и Мартин. Газетчикам всегда было мало. Тогда, как и сейчас, глянцевые журналы полнились историями разбитых сердец и поломанных судеб – только на этот раз это были не чьи-то чужие судьбы, а наши собственные. Внезапная слава – это цунами, которое вторгается в вашу жизнь. На своем гребне гигантская волна несет новых людей и новые возможности. Обрушиваясь всем весом, она разбивает в клочья самые трепетные отношения. Точно так случилось и с неожиданной славой Мартина: она ворвалась в наши судьбы, и мы потеряли над ними контроль. Мартин видел, что это происходит со мной. Я видела, что это творится с ним. Но мы не смогли прислушаться к предупреждениям, которые давали друг другу.
Однажды мне приснились Мартин с Лайзой в море, на маленькой шлюпке. Буря грозила унести их прочь, с глаз долой. Мартин пытался править шлюпкой, но не особо успешно – в основном потому, что Лайза не выполняла его указания. Шлюпка могла вот-вот перевернуться. «Осторожней!» – попыталась я предупредить Мартина, но он меня не слушал. И тут, внезапно, в моем сне появился еще один персонаж. Этот странный человек взял на себя управление шлюпкой, и она подчинилась его рукам, выпрямилась. Лайза послушно исполняла его приказы. Но Мартина смыло волной за борт. Я в ужасе наблюдала, как он умудрился уцепиться за борт шлюпки, едва не расставшись при этом с жизнью.
«Ты в беде», – пыталась я предупредить Мартина. В моем сне отражалась его реальная жизнь. Постановка мюзикла «Действие» была под угрозой срыва. Ползли слухи, что ею займется второй режиссер, Гауэр Чэмпион. Ползли слухи, точка.
Мартин перенес работу над «Действием» в Сан-Франциско. Я поехала следом, надеясь, что мои писательские навыки помогут как-то спасти ситуацию. Уходя в театр на репетицию, Мартин оставлял меня биться со сценами, которые «не звучали». Запершись в номере отеля, я пыталась найти решение для каждой из них – и пила. Горничные приносили мне бутылку за бутылкой, но виски не проясняло мысли. Сцены по-прежнему не звучали. Пьеса была написана по роману очень талантливого автора, Джорджа Фёрта. В моей помощи здесь вряд ли нуждались и вряд ли хотели ее получить. Почему же мне просто не вернуться домой? Мое присутствие явно всех смущало. Желтая пресса уже распухла от сплетен – столько историй у нее еще никогда не было. Я читала выдумки бульварных газеток и напивалась. Напившись, я устроила Мартину кошмарный скандал. Напившись еще сильнее, я стала собираться домой.