Он приехал, пока я ждала заказ. Вошел и сел напротив. А я смотрела на него и ловила себя на одной-единственной мысли: «О Господи! Я встретила мужчину, за которого выйду замуж».

Скорсезе устроился поудобнее – или, по крайней мере, настолько удобно, насколько это под силу человеку, испытывающему неловкость. Усевшись за стол, сразу же сгорбился. Рассеянно перебирал приборы. Наконец заметил мой бокал с виски и готовые к работе диктофон и блокнот. Я взяла ручку.

– А разве мы не будем есть? – спросил Скорсезе.

Он был невысокий, темноволосый, быстроглазый и привлекательный, с аккуратно подстриженной бородкой и усами. Говорил Скорсезе отрывисто и сразу же повел себя весело, озорно, чем отчего-то напомнил мне выдру или, скорее, ее более верткую родственницу куницу. Мартин не спросил: «Выйдешь за меня?» – но мог бы спросить. Я не ответила «да» – но хотела бы ответить. От него шла волна напряженно-внимательной энергии с легким призвуком беспокойства и в то же время неудержимого веселья.

– Так мы, что, не будем обедать? – вновь спросил он.

Я отложила ручку, согласившись, что нам действительно стоит поесть, а вопросы пока подождут.

– Что вы там рассказывали по телефону про бывшего? – поинтересовался Скорсезе. Похоже, он решил для начала вытянуть из меня побольше информации – в качестве аперитива. Да, такого насмешливого, ироничного, проказливого человека я еще не встречала.

«Женись же на мне, – подумала я. – Будем насмешничать вместе. Отличное получится время».

Прежде мне и в голову не приходило думать о приданом или просматривать журналы со свадебными нарядами. Я никогда не представляла себе будущего мужа и не размышляла, каково это – быть женой. Будущее виделось мне исключительно в литературно-писательской сфере. Замуж я не рвалась, идеального спутника жизни не искала. А тут, нежданно-негаданно, обнаружила его. Более того, знакомство с ним оказалось частью моей работы.

С запланированного часа обед растянулся на два. Я приговорила тарелку кобб-салата. Понемногу допила второй виски. Где-то к десерту мы решили, что лучше подняться наверх, в номер Скорсезе, и продолжить интервью там – потому что, несмотря на пролетевшее время, я едва-едва успела задать первые вопросы. С безмятежного детства разговор незаметно переметнулся на личное. Я была не замужем и ни с кем не встречалась. Скорсезе мучительно пытался покончить с прежними, очень долгими отношениями.

– Встретимся наверху, – сказала я, когда он подписал чек. – Мне нужно позвонить.

– Надеюсь, не бывшему? – вроде бы пошутил Скорсезе, но это не было шуткой.

– Это секрет…

Когда Скорсезе ушел к себе в номер, я взялась за телефон. Но звонила я не бывшему. Я звонила маме. Какой бы взрослой, самодостаточной и умудренной опытом женщиной я ни была, порой маленькой девочке, которой я оставалась в душе, нужен был материнский совет. Это был как раз такой момент.

– Мам? Мам, я встретила мужчину, за которого собираюсь выйти замуж, – выпалила я в трубку.

– Серьезно?

– Да. Его зовут Мартин Скорсезе.

– А он сам в курсе, что ты собираешься за него замуж?

– Начинает догадываться. Все, я больше не могу разговаривать. Просто хотела поделиться новостями.

– Удачи, милая.

Поболтав с мамой, я отключилась и снова набрала номер. На сей раз – прозаика Джорджа В. Хиггинса, моего друга, которому безоговорочно доверяла.

– Джордж? Я тут познакомилась с парнем, за которого собираюсь выйти замуж, и мне нужно перехватить денег, чтобы на лето остаться в Нью-Йорке. Выручишь меня?

К тому времени, как мы с Мартином встретились у него в номере, я заполучила материнское благословение и деньги, чтобы прожить здесь все лето. Теперь нужно было дать Скорсезе понять, что он должен на мне жениться.