Лезу в Гугл справиться о лечении при высоких температурах. Ни черта в этом не понимаю, сам почти не болел, а Оксана сама о себе была способна позаботится. А тут… Ввязался, на свою голову.

Остаток дня провожу то здесь, разгребая завалы документации, то там, мысленно возле скрипучей кровати. Вечером заезжаю домой переодеться, а после в ресторан за живительным бульоном. Голова полна стереотипов, и я прихватывают еще и килограмм апельсинов возле дома Шипучки. Чувствую себя ужасно нелепо.

И это чувство только обостряется, стоит войти в квартиру времен моей бабушки. Узкий коридор словно давит на плечи, заставляя сжаться и продвигаться полубоком. Запах старья забивается в нос и смешивается там с запахом макарон. Переваренных. Тут я эксперт.

Агния встречает меня с благодарной улыбкой и тут же стреляет глазами на пакеты в моих руках.

— Тут… суп. И апельсины. У нее аллергии нет?

— Не. Как и у меня, — кокетливо улыбается подруга Шипучки.

Я вручаю ей пакет, и она тут же ретируется на кухню. Я остаюсь в прихожей, снимать ботинки.

— Май, — кричит девчонка с кухни. — У нас появился свой фей-крестный!

Я ухмыляюсь. С чего это вдруг? Просто небольшой ужин на троих. И апельсины, да.

Агния проходит мимо меня в комнату с какой-то булкой в руках и, жуя, тараторит:

— Май, если ты за него замуж не выйдешь, я заберу его себе, серьезно. Охомутаю, пока ты тут при смерти валяешься и все, будет мне ужины таскать!

Я захожу в комнату как раз, чтобы услышать привычное шипение:

— Гуся, шла бы ты… работать.

Зеленоволосая подружка пожимает плечами и, круто обернувшись, выдает мне ослепительную улыбку. "Не за что" — беззвучно выводит она губами и скрывается в коридоре.

Из кухни доносятся звуки раздираемого пакета и коробок с едой. Я просто стою и смотрю на Шипучку. Выглядит лучше. Хотя все лучше, чем то, какой я застал ее вчера в агонии.

Сейчас она выглядит почти нормально: на голове замысловатый крендель из волос, на теле новая футболка не та смешная и ужасно короткая, что вчера. Ту я запомнил, когда держал Майю в руках, пока ее подружка пыталась заставить ее проглотить таблетки и пальцы ненароком касались раскаленного голого живота. С пирсингом. Взглядом скольжу по одеялу, туда, где скрыта сейчас та серебряная сережка, а ведь той ночью я до неё так и не дошел.

Майя ловит мой взгляд и смущённо натягивает одеяло повыше.

— Как самочувствие? — наконец, выдаю я.

Складываю руки на груди и опираюсь о деревянный комод сбоку.

— Лучше. Спасибо… за все, — тихо произносит она.

Ее взгляд проделывает почти тоже самое, что мой минутой ранее: скользит по моему телу, исследуя, словно что-то представляя. От этого взгляда зажимает затылок, и горячая волна проходится по позвонкам.

— Все, я пошла, дверь закрою, не шалите тут! Или шалите, даю свое благословение! Только я вернусь через два часа, чтоб все тихо было, понятно? — прерывает наши переглядки активная подружка.

— Гу-ся, — снова шипит Майя. — Вали!

— Ушла, ушла, — многозначительно улыбается та.

— Опять свино-стриптиз? — ищу тему для разговора.

— Не, сегодня быко-стриптиз. Просто Пашка, который в этом костюме скачет, тоже свалился, видимо, грипп какой-то. А Гуся…

— Добрая душа?

— Скорее коммерческая. Платят вечерники хорошо.

Выдвигаю себе облезлую табуретку и сажусь ближе к кровати.

— Вечерники?

— Ага, те, кто вечернюю развлекательную программу заказывает.

— И много заказов?

— Ну, если вы взглянете, как мы живем… — она обводит руками пространство. — Станет очевидно, что не особо.

— Суп будешь? — переключаю ее внимание. Сейчас не время читать лекции, что есть и нормальная работа, в тепле и без ростовых кукол.