У парадного гроздь автомобилей и старушка с клетчатой сумкой на плече и густыми морщинами.

– Добрый день, – сдержанно обратился к местной жительнице Артем. – Вы ничего подозрительного в последние часы не замечали?

– Удостоверение покажете? – блеснули оживлением старушечьи глазки.

– Покажу, – заверил Тарасов, коснувшись нагрудного кармана куртки. – Так что?

– Да давненько, часа, может, три назад – как раз новости по телевизору показывали, – повели двое третьего в парадное-то.

– Как выглядел тот, которого повели? – хмурясь, настойчиво продолжал Артем.

– Да рыжеватый такой, толстоватый, одет прилично. И лицо у него вроде разбито было, – сообщила старушка. – А вы…

Упреждая вопрос об удостоверении, Тарасов спросил:

– А куда повели, знаете?

– Да есть там на третьем этаже квартирка подозрительная, – пожевав губами, проговорила старушка. – Говорят, там эфэсбэ проживает…

– Спасибо, – кивнул Артем.

– Вы из райотдела? – вдогонку поинтересовалась старушка. – Так они ж не шумят… А удостоверение ваше…

– В следующий раз обязательно покажу, – не оборачиваясь, отозвался Тарасов, ныряя в сырую прохладу парадного.

Он узнал даже больше, чем рассчитывал. Старухины сведения были очень похожи на грустную правду.

Легко взбегая по ступенькам, Артем извлек ствол из внутреннего кармана, снял с предохранителя и сунул в просторный боковой карман куртки – так можно не выпускать из ладони рукоятку. Вприпрыжку промчался мимо подозрительной квартиры, зафиксировав бледный номер «27» и длинную царапину. Воображение уже рисовало узника, слепо цепляющегося за что ни попадя, и бледных ночных сотрудников, влекущих жертву в пыточный зал…

Он был на площадке этажом выше. Щелкнул замок: слух не обманул Артема. Думать некогда. Да и не стоит. Да здравствует импровизация! «Не люблю совпадений», – мелькнула мысль и вовремя спряталась.

Серый типчик в костюме открывал ту самую нехорошую дверь. Он бросил взгляд вниз, на лестничный пролет, поднял глаза…

Артем вихрем налетел на серого, выполнил элементарный захват за шею и врезал типу кулаком по пояснице.

– Придушу! – прошипел Тарасов, разворачивая противника к двери.

Ошарашенный, тот не сопротивлялся.

– Кто еще в квартире?

– Со-сотрудник, – прохрипел тип. – И еще один…

– Савельев?

Тип утвердительно заморгал глазами. Артем перехватил ключи, бросил в карман, потянул на себя дверь.

– Пошли.

Для убедительности он вытащил ствол и вдавил в спину серого. Тот не дергался – вот что значит школа…

В полутемной прихожей был слышен раздраженный высокий голос второго пса. Придерживая своего пленника, Тарасов боком протиснулся вперед, резко стиснул жилистую шею, отпустил. Звук оседающего тела раздался одновременно с грохотом распахнутой межкомнатной двери.

– Руки за голову! – рыкнул Артем, держа ствол на изготовку.

Стоявший спиной второй пес вздрогнул и начал медленно поднимать руки к затылку. На диване помещался Пашка Савельев в пиджаке с полуоторванным рукавом, с разбитой мордой и отчаянными глазами.

«За импровизации в свое время комбат пять суток гауптвахты давал», – подумал Артем.

– Медленно сними пиджак и брось на пол! – приказал он.

Пес повиновался: выбрался из рукавов. Пиджак лег на пол.

– Паша, ствол у него из кобуры достань!

Савельев кряхтя поднялся и скованными руками неловко вытащил из подмышки серого табельный «макаров». Артем подошел на два шага.

– Браслеты с мальчика сними! – Он ткнул серого стволом в крестец.

Упали, звякнув, наручники.

– Ну ты даешь, Теман! – выдохнул Пашка.

– Садись! – скомандовал Тарасов псу.

Тот, снова сцепив руки на затылке в замок, присел на корточки, выпростал ноги и уселся. Нешироко размахнувшись, Артем ударил серого рукояткой пистолета в затылок. Сотрудник клюнул носом и впечатался физиономией в диван, сполз на пол.