– Чем он у тебя колется, мельдонием? – через минуту на бегу задал вопрос Сопле запыхавшийся Иван, как и все прочие принимавший участие в забеге.

Сопля не ответил, берег дыхалку.

Валерик понимал, что стайерские расстояния не его конек, и, если не удастся стряхнуть погоню на ближайших метрах, придется позорно сдаваться. Поэтому старался изо всех сил. Петляя по дворовым кустам, он вбежал в соседний двор, стремительно промчался через его детскую площадку и, забежав за угол, перемахнул через дощатый забор примыкавшего к улице частного участка. Там его и покинули силы. Беглец затаился в зарослях того, что по осени остается от городской сирени, вытянувшись ничком среди корней. Ход был гроссмейстерским – никто из преследователей маневра из-за угла не видел. Оставалось переждать погоню.

– Куда он подевался? – в ярости рычал Ложкин, безуспешно высматривая Валерика на совершенно пустой улице.

Прибывшие с небольшим опозданием Клара и Иван с Соплей, пытались отдышаться, согнувшись в три погибели и уперев в колени руки. Разочарование и досада от того, насколько была близка упущенная теперь добыча, терзали каждого.

Но вдруг рядом, за забором, заливисто залаяла собака. Затем лай перешел в зловещий утробный рык и продолжился человеческой речью:

– Ай! Пусти, сука! Пусти! Фу!

Через мгновение прямо в руки Ложкина, Ивана, Клары и Сопли с высоты двухметрового забора свалился вожделенный Валерик.

Для допроса наркомана отвели на ту самую детскую площадку, в соседнем с домом Сопли дворе. Клара и Иван уселись на низенькую родительскую скамеечку, Сопля залез на качели, а Ложкин остался стоять, крепко держа за шиворот пойманного грабителя.

Первым вопрос задал Сопля и начал с самого главного:

– Где деньги, утырок? Гони!

Шмыгнув носом, Валерик кивнул и с готовностью вынул из карманов сложенные в пачку купюры. Он протянул деньги Сопле, но их тут же перехватила вскочившая со скамейки Клара. С тревогой на лице, она пересчитывала сумму в пачке, уже понимая, что денег в ней намного меньше, чем было похищено.

– Где остальное? – не преставая считать, бросила она Валерику. – Быстро!

Ложкин встряхнул наркомана, слегка приподняв его над землей.

– Потратил, – Валерик закрылся руками, ожидая, что его будут бить. – Я верну!

– Как потратил? Когда ты успел? Не гони! – подал голос с качелей Сопля.

– Да я не гоню, – Валерик стоял на своем.

Он порылся в кармане толстовки и вынул оттуда завернутые в полиэтиленовый пакет таблетки, и несколько чеков с порошком.

– Вот взял пару доз. Брату одну дал и пошел жратвы купить. Чтобы под кайфом потом не переться.

– Ты за кого нас держишь! – зашипел на Валерика компетентный Ложкин. – На эти бабки двести раз можно было столько купить! Где лавэ?

Васька еще раз встряхнул наркомана, так, что после этого тот осел на песок, прямо ему под ноги.

– Я не понимаю, чего вы хотите, – плаксиво заканючил Валерик. – Я же все отдал…

– Ты мне еще за это ответишь! – Клара показала на свою рану на лбу и замахнулась на наркомана своим миниатюрным кулачком.

– Клар, не надо, – попробовал успокоить ее Иван. – Отдай деньги по-хорошему, – обратился и он в свою очередь к наркоману.

Валерик же явно, кроме страха, испытывал еще и удивление.

– Леха, кто это? – спросил он Соплю, указывая на Клару и Ивана. – Что им от меня надо?

– Вот же тварь ты такая, – с презрением проговорила Клара. – Ограбил, чуть не убил, и еще не узнаешь?

– Кого ограбил? Кого убил? – Валерик изображал изумление очень убедительно. Или не изображал. – Вы что? Не грабил я никого!

– А чего побежал? – спросил Иван саркастически, предполагая, что на это Валерику ответить нечем.